Настасья Марковна Петрова. Дочь деревенского кузнеца. В четырнадцать лет вышла замуж за Аввакума. Прошла с ним всю сибирскую ссылку. Сейчас ей 41 год.
Афанасий Филиппович Пашков. Енисейский воевода. Смелый, талантливый и жестокий организатор. В 1655 году возглавил экспедицию землепроходцев на Амур. Многое сделал для освоения Приамурья.
Симеон Полоцкий. Принял монашество в 1655 году. Тогда же познакомился с царём Алексеем Михайловичем. Когда поляки осадили Полоцк, перебрался на жительство в Москву. Ему 35 лет. Поэт. Связан с тайным сыском – официально обучает латинскому языку подьячих Приказа тайных дел.
Фёдор. Юродивый. Духовный сын Аввакума. 23 года.
Монашек
Дом боярыни Морозовой.
Комната. Здесь квартирует со своей семьёй Аввакум. Огромная печь. В углу иконы. Возле стены на цепи – Фёдор. Сейчас он спит, но спит беспокойно. На лавке возле небольшого окна две женщины – боярыня Морозова и Настасья Марковна – жена Аввакума.
ФЁДОР (во сне). Ямина… Всем ямина чёрная вырыта! (Всхлипывает.) А слизко-то там, мокреть…
Морозова и Настасья Марковна крестятся.
НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Ишь… Беси и во сне мучают…
МОРОЗОВА. Сил нету глядеть… (вздыхает). Протопопа-то слушает?
НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Слушает… Аввакумушко и кормит его сам. Не пускает других к себе Федя… Кусается.
МОРОЗОВА (набожно поднимает вверх глаза). Святой человек протопоп…
НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Да, горюн… Столько в этой Сибири горюшка хватили, что и на пол-Москвы мало бы не было…
МОРОЗОВА (наставительно). Горя везде хватает. У меня Бог супруга прибрал, да я и то не жалуюсь… Христос терпел и нам велел.
НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Не ропщу я. Беда придет, так перебедуешь её… Вот когда только сердцем беду слышишь – это самое страшное и есть. Сегодня столкнулась со зверем-то даурским на улице, так сердце сразу и обмерло.
МОРОЗОВА. С каким зверем?!
НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Да с Пашковым, с воеводой… Сама не помню, как до дому добрела…
МОРОЗОВА. Нашла пугаться кого… Москва тебе, матушка, не Сибирь, чтобы таково воеводы бояться. Здесь и поглавнее Пашкова люди живут. Живо вашему зверю окорот дадут.
НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Ой, госпожа наша, боярыня… Так-то оно так, да всё равно страшно ведь. Двух дитёночков он у меня заморозил – Корнелия и меньшого самого… Выгнал нас в лес и неделю мы, горемышные, под сосной мёрзли. Как увидела сегодня Пашкова, так снова тем холодом на меня пахнуло.
МОРОЗОВА (зевая). Не бойся… К протопопу сейчас и царь милостив, укоротят твоего воеводу.
НАСТАСЬЯ МАРКОВНА (крестится). Дай-то бог… Столько уж милости отовсюду, что и глазам не верится. Царь по приезду десять рублей Аввакуму пожаловал, да царица столько же. А Федор Михайлович Ртищев, тот и шестьдесят в шапку протопопу сунул…
МОРОЗОВА. Ишь он какой стал, Федя-то… Скоро всё имение нуждающимся раздаст, сам побираться пойдёт…
НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Да уж как не добрый… Дай бог ему здоровья… Кабы не он да не ты, боярыня, так и не знать бы, как жить-то повадиться… (Утирает слезинку.) В Сибири, и коровёнку держали, да и протопоп иной