Вот и выдохлась наша любовь,
Только сердце щемяще тоскует;
Да звонок телефонный, как боль,
Вдруг кольнёт, мой покой атакуя.
Мы ушли от любви в стылой мгле,
Зябко души и плечи сутуля.
И никто на притихшей земле
Нас не встретил, рукой салютуя.
А сегодня, разрыв осознав,
Мы навстречу открыли движенья…
Наши чувства, разлуку познав,
Нас опять обрекли на сближенье.
Все мы – временные на земле…
Все мы – временные на земле!
Не спасут ни власть, ни воля злая.
Так зачем на жизни корабле
Мы порой других сбить с ног желаем.
Ранние гроздья рябины…
Ранние гроздья рябины
Душу тоской обожгли.
Низкие тучи убили
Светлую радость земли.
Лето вздыхает прощально,
Нас окропляя дождём.
Милая! Верь мне: венчально
Мы – и сквозь осень пройдём
Куда ни кинь, то блат, то мафия…
Куда ни кинь, то блат, то мафия.
Как в жизни честному себя продлить?!
Пропеть здесь мало злу анафему —
Пора в себя дух Робин Гуда влить.
Зябко осень вздыхает в лесу…
Зябко осень вздыхает в лесу.
Вспыхнул красочно клён на опушке.
Эту грустную года красу
Разглядел и озвучил сам Пушкин.
Но у каждого – свой листопад,
И своё листопада прочтенье.
В наших душах дождей перепад
И забытое неба свеченье.
Только ты в позолоте тоски
И под всхлипы ветров одичалых —
Увяданью сердец вопреки
В нас зажжёшь притяженья начало.
Нет ни томного вздоха, ни выдоха…
Нет ни томного вздоха, ни выдоха:
Я своё отлюбил и отпел.
Не ищу я на сцену вновь выхода —
В срок со сцены сойти я успел.
Распушился на радостях клён…
Распушился на радостях клён,
По-весеннему дышит погода.
Я тобой, как мальчишка, пленён
На пороге зелёного года.
Мы дорогами стужи прошли,
В зябких душах спасая желанья.
А теперь нам открылись вдали
Тёплых дней зоревые посланья.
Наша встреча на выдохе дня
Затеряется в зарослях ночи;
И земля, тишиною звеня,
До утра поцелуи рассрочит.
Надоели не лица, а хари…
Надоели не лица, а хари,
Что в кино и на – теле снуют.
Эти якобы тоже пахали,
Воровской обретая уют.
Вся ты в белом, как лебедь…
Вся ты в белом, как лебедь.
Грациозна как он.
Что дождей нам молебен,
Журавлей перезвон?!
Мы и в лето,