– Ариша, – говорит она, а потом долго молчит.
Ариша ждет, а потом не выдерживает и спрашивает:
– Чего?
– Ариша, – говорит мама. – Что вы делали у Вовы в комнате?
– А что? – спрашивает Ариша.
– Мама Заи сказала мне, что ты испорченная, – медленно выговаривает мама. Ей как будто стало тяжело разговаривать. – И чтобы я обратила внимание на твое поведение и предупредила воспитательниц в детсаду. И еще – что тебя надо показать доктору. Но объяснять что-либо отказалась. И потом они очень быстро ушли, помнишь? Так вот. Я хочу знать, что вы делали у Вовы в комнате.
И тут Арише становится одновременно и страшно, и хорошо. Страшно – потому что, видимо, «так» все-таки делают не все и это что-то очень плохое, и сейчас ее наверняка будут ругать. Хорошо – потому что отругают еще и Вову. Его отругают, ему запретят, и все это закончится. Закончится! Навсегда!
Ариша рассказывает, как может.
Мама сидит на стуле и опять долго молчит. У нее открыт рот.
Потом она спрашивает:
– Он делал тебе больно?
– Нет, – честно признается Ариша. – Не делал.
– Хорошо, – вздыхает мама с облегчением, и Арише тоже становится легче. – Это хорошо.
– Ты ему скажешь, чтобы он перестал?
Мама кивает.
– Я поговорю с Алевтиной Валентиновной, – обещает она.
В следующий раз, лежа под вздрагивающим Вовой, Ариша лежит, повернув голову набок, смотрит в коричневую, покрытую малиновыми пятнышками стенку, вдыхает неизменный рыбный запах и думает: ну как же. Что же мама, неужели она забыла поговорить. Неужели она могла забыть.
Тогда я сама, решает она.
С Вовой говорить бесполезно, думает она по дороге домой. Все равно что с забором. А мама – вдруг она опять забудет. А тетя Анечка – она вечно занята с Юлечкой, ее вообще одну не поймаешь. А папа или дядя Игнат… нет, стыдно.
Да я просто туда не пойду, решает она. И всё.
Однако через две недели оказывается, что вовсе не всё.
– Да не останешься ты дома! – кричит мама. – Ну не оставим мы тебя дома одну! Ты еще маленькая! Вот что ты тут будешь делать, скажи, ну вот что?
– Играть, – честно отвечает Ариша. – И читать.
– Тебе нельзя столько читать! Глаза испортишь! В школе еще начитаешься! Собирайся, кому сказали.
– Да что ты с ней разговариваешь, – встревает отец. – Я ее просто сейчас одену сам, и всё. Голос еще подают тут. Кто ниже табуретки.
Тогда Ариша решает, что ни за что не пойдет в Вовину комнату.
И это ей удается – раз, другой, третий, и она было опять начинает верить, что уже все, но однажды, когда они снова в гостях у тети Анечки, Вова подкарауливает ее у двери туалета и, не дав вымыть руки, затаскивает к себе так быстро, что Ариша просто не успевает сообразить, что нужно сделать.
– Хватит, – говорит она шепотом. – Хватит.
– Ладно, ладно, – шепчет Вова, устраиваясь на ней.
Выбравшись, Ариша бежит