Рудольф Владимирович остановился и перевёл дух.
– Прекрасно сказано! – зажмурившись от удовольствия, похлопал в ладоши Миллер. – Просто великолепно!
– Ну, вот и всё! – подытожил помощник. – Дело плёвое, мы можем смело предъявить иск и забирать ребёнка.
– Это закон? То, что вы только что изволили прочесть? – спросил Лукомский.
– Нет, это кассационное решение по делу княгини T., – объяснил помощник.
Лукомский сделал такой вид, как будто ему чего-то не хватило.
– А вам непременно нужен закон? – усмехнулся Миллер, угадав его мысль.
Лукомский замялся.
– По существующему порядку, решения сената имеют законную силу. Ну а что касается, собственно, закона, то закон, то есть том десятый часть 1-я, у нас, вообще-то, очень неполон и адски устарел. Рудольф Владимирович, прочтите, что там ещё имеется о родителях и детях?
Рудольф Владимирович опять уткнулся в блокнот.
– Статья 177-я: «Дети должны оказывать родителям чистосердечное почтение, послушание, покорность и любовь, служить им на самом деле».
– А насчёт родительских прав?
Помощник замешкался.
– Ну… Только статья 173-я… Но я уже прочёл её вам.
Миллер порылся на столе, откопал в бумагах «свод законов» и молча начал листать его.
– Действительно, всё остальное не относится к нашему делу… Как же всё это безнадёжно устарело… Всё такое наивное… Вот, например, не угодно ли послушать закон об отношении супругов?
И Миллер, очевидно, лишь для собственного удовольствия, с расстановкой и ироничной интонацией прочёл:
– «Муж обязан любить свою жену, как своё собственное тело, жить с ней в согласии, уважать, защищать, прощать ей её недостатки и облегчать ей жизнь. Он обязан доставлять жене пропитание и содержание по своему состоянию и возможностям». Не правда ли, восхитительно? – обратился он к Лукомскому. – Теперь насчёт жены: «Жена обязана повиноваться своему мужу, как главе семейства, относиться к нему с любовью, почтению и в неограниченном послушании, оказывать ему всякое угождение и привязанность, как хозяйка дома».
Рудольф Владимирович скромно посмеялся. Лукомский терпеливо ждал конца этой интерлюдии, чтобы опять перейти к делу. Но тут ему пришло в голову ещё одно сомнение.
– Скажите, пожалуйста, – прервал он Миллера, – в том решении, которое я только что выслушал, речь идёт, собственно, о посторонних лицах. Но мой сын находится у лиц не совсем посторонних, а именно у деда с бабкой. Считает ли закон родственников ребёнка тоже посторонними лицами, или же, наоборот,