Всю мужскую работу выполняли жены – казачки или наёмные рабочие.
С завоеванием этих земель Петром Первым, эти законы были отменены. Хотя на местах они ещё долго сохранялись.
У казаков появилась возможность получить вольную, перебравшись на отвоеванные при Екатерине II у татар и турок скифские земли. Прослышала об этом указе и семья Грибневых. Особенно это запало в голову меньшему сыну Ивану, которому на следующий год на службу, а со службы можно только дезертировать.
Мать знала о том, что Иван не хочет быть военным, ему больше нравилось управляться по хозяйству. Поддерживала идею сына морально, но никому об этом не говорила.
Сад, виноград, поле с пшеницей его больше притягивало, чем скакать с оголённой шашкой и рубить неверным головы.
После обеда мать отозвала Ивана в сторону и рассказала, что узнала о его знакомой.
Иван обрадовался и, не раздумывая, кинув на ходу матери:
– Я сейчас, – оседлав коня, галопом подался в сторону наделов Эсауловых.
Убедившись, что его избранница работает на уборке кавунов, Иван направил коня прямо к ней, откуда и храбрость взялась. Лихо, подскакав как можно ближе к Наталье, поманил её пальцем к себе. Та, оглядываясь по сторонам, с опаской подошла к нему.
Не слезая с коня, Иван сказал Наталье:
– Я тебя жду сегодня вечером за околицей, как только стемнеет. Разговор есть. Если будут спрашивать, чего я хотел от тебя, скажешь, привез долг. Я буду очень ждать, – сказал Иван.
Сунув в руку Наталье полтинник, Иван быстро поскакал домой, пока Гришка Эсаулов не стал допрашивать, что он делал у него на наделе.
Дома, Иван, привязав коня, задал ему овса, а сам отправился на сеновал.
По дороге на сеновал, дед Василий поинтересовался:
– Как идут дела на поле?
Буркнув в ответ, что все идёт хорошо и дня через три должны скосить всё поле. Останется только перевести снопы на ток, чтобы начать обмолот.
Дед удовлетворенно хмыкнул.
Отца не было дома, наверное, на казачьем совете.
Иван, забравшись на сеновал, тут же провалился в глубокий сон.
Проснулся, от какого – то шума во дворе. Прислушался не во дворе, а рядом на улице, две молодицы делились друг с дружкой новостью, что их мужья уезжают на казачьи сборы, аж на три месяца.
Иван быстро встал, зашёл в стряпную (кухню), выпил кружку молока, посмотрел на себя в зеркало, довольно хмыкнул:
«Ничего себе парубок, как быстро вырос».
Черненькие усики выдавали парня, что он ещё совсем юн.
Зашедшая в стряпную* сестра Матрена спросила:
– А почему это лоботряс* не на поле и не подсобляешь* матери?
– У тебя забыл спросить, – огрызнулся брат.
Немного подумав, ответил:
– Я только оттуда.
Быстро