– Шекспира и Пушкина.
А также и Грибоедова, Лермонтова, Гоголя, Достоевского.
Что значит, что-то всегда стоит на Чем-То, а не просто так болтается между Небом и Землей.
Что значит, обязательное существование у любого утверждения:
– ПОСЫЛКИ, – вот она, одна, на все времена:
СИСТЕМА.
О Ней и рассказывает вся русская Классика литературы, – а:
– Не только мировая.
– — – — – — —
Москва – вымерший город.
Как бывает Призрак Замка Моррисвилль, – в:
– Пустыне.
Там – в пустыне – это обман зрения, – здесь и:
– Этого уже нет давно.
Удивление – отсутствием чего-либо, или хоть чего-то:
– Еще есть, не перестает удивлять.
– — – — – — —
И, следовательно, не печаль, что:
– Оно на памятном листке
Оставит мертвый след подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке, – а не поймут, что эта печаль не есть еще конец, а нужна, как:
– ФОН, – для победы, чтобы ее, Победу, можно было увидеть!
Иначе видна только равнодушная природа.
Фон – это СЛОВО, на котором строится Победа.
Следовательно, чтобы увидеть, что Владимир Дубровский и Марья Кириловна поженились, – надо увидеть, что идет:
– Спектакль, – идет в Жизни, как это и понял, изумившись Ромео в Ромео и Джульетте Шекспира.
Не только в жизни идет спектакль, но и сама Жизнь – это, как:
– Весь мир, – театр.
Здесь – если привести еще одно сравнение – вообще за голову схватятся:
– Говорят, что никто еще так и не доказал Великую теорему Ферма, – несмотря на его – Пьера Ферма – утверждение:
– Я – есмь! – ибо и доказал он ЕЁ, – как:
– Герой РОМАНА.
Надо, как Данте, спуститься, Куда Подальше, – чтобы – можно сказать – даже:
– Создать ЕГО.
Что именно?
– Невидимое СЛОВО.
Повести Покойного Ивана Петровича Белкина – это тот же РАЙ, ЧИСТИЛИЩЕ и АД Данте, – чтобы понять их и надо войти в эти Ад, Чистилище и Рай, – как Герой Романа.
Как Ромео к своей Джульетте. А еще точнее, как Дубровский к Марье Кириловне, чтобы она – как Сильвия в Двух Веронцах – понимала, как надо отвечать:
– На пойди туда – не знаю, куда, найди то – не знаю, что.
Когда надо узнавать, что Дубровский ее спасает своим обманом, как Князь Верейский, – а когда, наоборот:
– Прикинутся, – что, мол, мил херц:
– Их бин ни хрена же ж нэ понимайт! – так сказать:
– Глубины вашего сознания.
Как и ответила Сильвия в Двух Веронцах на назойливость Протея:
– Ты куда прешь, скотина!
И.
И, да, именно за это некоторые не очень-то и уважают Шекспира, – как, например, Лев Толстой, – ибо:
– А что