Я зашел в комнату. Там один Агил, который много раз спасал меня от всяких опасностей, что-то делал.
– Агил, дай мне свой нож.
– Зачем он тебе понадобился?
– Иду погулять с Юлией, возьму с собой на всякий случай.
Он отдал мне свой нож и посоветовал, чтобы особенно далеко не ходили. Через несколько минут подошла Юля. Господи, какая красота! Русые волосы, сложенные по моде а-ля франсе, красное модное, с открытым воротником, платье выше мощных колен и такого же цвета туфли на тонком и высоком каблуке. Болтающийся на шее светящийся прозрачный шар и веснушки, рассыпанные по основанию носа, делали ее вообще превосходной. Понимая, что производит ошеломляющий эффект, она, широко улыбалась, обнажив ровные и, как жемчуг, блестящие красивые зубы.
– Юля, ты потрясающа. Но я бы на твоем месте надел бы хоть на ноги что-нибудь попроще, ведь не сможешь ты ходить в этих туфельках.
– Не порть настроение, Чингиз. Дай хоть один раз в жизни почувствовать себя человеком в этой дыре.
– Ага, значит, ты знаешь, что живешь в дыре?
– Конечно. Что ты меня за дуру, что ли, считаешь?
– Нет, я-то как раз нет, но как ты сама объяснишь то, почему живешь здесь?
– Значит, есть причины.
Вести и дальше разговор на эту тему было бы глупо. Метров через сто мы вышли к пшеничным полям. Как и следует, убирать урожай начали с дальних, труднодоступных мест. Поэтому, если во втором отделении уже скирдовали солому после урожая пшеницы, то здесь, рядом с центром, поле пока еще было нетронутым. Сплошное поле простиралось налево и направо. Зрелые колосья на довольно высоких стеблях колыхались в такт ветерку, который дул с востока. Мы вышли на маленькую речку. Я и не знал, что тут поблизости есть такая симпатичная речка. Воды в ней было мало, но зато прозрачная, как слезы. Было удивительно, что здесь, среди бесконечной степи, имеется такая вот чистая вода, какая обычно встречается в горных местах. Речка была узкая, шириной всего двадцать пять – тридцать сантиметров. По берегам, где вода могла орошать, росли разнообразные полевые цветы и зеленые сочные травы. Никакой науки не нужно было, чтобы понять, что, имейся в этих местах вода, здесь был бы совсем другой ландшафт, другой климат и рельеф. Быть может, тогда в этот богом забытый край можно было бы попасть только по большому блату. Что ни говори, прав был старик Фалес, когда говорил, что вода – мать жизни.
Мы шли строго по правому берегу этой речки. Юля то и дело спотыкалась. Раза два она упала бы, не придержи я её. Наконец она сняла