Заплакала и сестра. Она помнила отца. Я нет.
Этот пиджак у меня украли в поезде, когда я возвращался из Казахстана.
На вокзале яблоку упасть было негде. На одного отъезжающего пришли три-четыре провожающих. Играл оркестр, кое-где слышались и звуки одиноких музыкальных инструментов.
Вещи в поездку брали самые разнообразные. Некоторые взяли с собой даже матрас, подушки и другие постельные принадлежности. Алиев Сабир с нашего курса таскал с собой огромную плетеную корзину, заполненную чесноком. Всем он объяснял, что, по его сведениям, чеснок в Казахстане на вес золота, и он собирается на этом сделать бизнес. Чеснок он, конечно, до конца не довез, но кличку себе заработал на всю жизнь – Чеснок Сабир.
Керем Ахмедыч (так называли мы солидного карапуза с нашего курса) взял с собой аж три удочки – собрался удить рыбу.
Единственное, что было у всех и висело у каждого на груди, – это соломенная шляпа. Нас предупредили, что без нее невозможно работать под палящим солнцем Казахстана, а там ее не купишь – дефицит.
Меня провожала девочка, студентка физико-математического факультета педагогического института. В молодости я имел неплохой голос, пел на различных концертах, несколько раз даже выступал по радио, был лауреатом фестиваля. Меня приглашали на свадьбы в качестве платного певца, но с моим характером и застенчивостью это было нереально, и я от всего этого отказывался. Однажды после совместного выступления студенческого кружка самодеятельности нашего и педагогического институтов жена одного из моих знакомых передала мне, что есть одна скромная студентка пединститута, которой мой голос очень нравится, и что она просит, чтобы я сообщил ей о месте и времени своих выступлений, а если можно, достал для нее пригласительный билет. Потом мы познакомились более близко, исключительно на музыкальном поприще и на основе взаимоуважения. Но вот она пришла проводить меня, и это было очень приятно.
Нас ждал длиннющий товарный поезд-скотовоз, кое-как очищенный и приспособленный для перевозки людей. Старые, худые вагоны были разделены на верхние и нижние ярусы с голыми и неровными нарами. Решили, что пока в каждый вагон погрузится по двадцать человек, а в дальнейшем, если понадобится, будем тесниться. Говорили, что по дороге еще будут сажать людей, таких, как мы.
Пришла пора распрощаться. Первый секретарь городского комитета комсомола произнес пламенную речь о повышении благосостояния советского народа, отметив и нашу лепту в этом деле, о дружбе народов и прочих вещах; сыграл духовой оркестр, и под музыку начали разгонять нас по вагонам. «Учительница» – так величали мы между собой эту девушку из пединститута – засунула мне в карман пятьдесят рублей, извиняясь при этом, что не успела приготовить чего-нибудь домашнего. Сопротивляться было некогда, и я прыгнул на подножку уже движущегося поезда. Выбрал я себе место