Экзамены позади. Остается получить деньги и разъехаться по местам прохождения практики. Стипендию и сто рублей помощи мне выдали в день последнего экзамена. Как раз в это время нас срочно вызвали в деканат. Пришли почти все. Видимо, несколько человек потрудились над тем, чтобы пройтись по адресам проживания студентов и пригласить их. Декан факультета сказал, что по указанию из Москвы всякая производственная практика отменяется, что вместо практики поедем в Казахстан участвовать в реализации постановления партии и правительства по поднятию целины. Для этого мы должны были сходить в городской комитет комсомола, чтобы получить путевку, деньги, причитающиеся нам для практики, так как проведенное в Казахстане время будет считаться как производственная практика; ну, и если кому нужно – съездить домой на день-другой. Для всего этого отводилась неделя времени.
На следующий день с утра я пришел в здание городского комитета комсомола, в котором также размещались городской комитет партии и горисполком. Там уже было многолюдно. Студенты с нашего курса и какие-то молодые люди стояли кто где и смеялись. Какой-то старик крыл Пишевари на чем свет стоит – это-то, видимо, и являлось причиной всеобщего веселья.
Покойный Пишевари был создателем и руководителем Иранской Коммунистической партии и близким другом Ленина. Когда в России, а затем и в других союзных республиках победила социалистическая революция, очень многие иранцы под агитацию Пишевари покинули родину и иммигрировали в СССР. Подавляющее их большинство сосредоточилось в Азербайджане, так как по национальной принадлежности они были азербайджанцами из южного Азербайджана, по результатам Русско-иранской войны остававшимися под влиянием Ирана. Это были в основном грамотные специалисты, работающие на высоких должностях и пользующиеся большим уважением у себя на родине. Разумеется, эти люди здесь никому не были нужны, обратно их не пускали; и после отдельных шумных протестов, которые жестоко подавлялись милицией, они устраивались на первую попавшуюся работу, в основном дворниками и охранниками. Старик этот, оказывается, тоже был из тех иммигрантов и работал здесь охранником. Охранял это здание от посягательств и нежелательных посетителей. Кто-то, скорее всего из местных, зная об этом, и задел больное его место, сказав, что неужели тот «не нашел в Иране какую-нибудь дверь, чтобы охранять, а поперся сюда». Гнусно, конечно, но такие люди есть везде. Кое-как успокоив старика, мы выстояли в общей очереди и, получив путевку, разошлись. Деньги,