На следующий день ближе к обеду, когда я только проснулся, Саша Халманов спросил, что случилось, так как, по его словам, я целую ночь ныл. Как можно коротко я рассказал ему о вчерашнем случае. Он внимательно выслушал меня, а потом сказал:
– Я знаю их, часто вижу в парке. Её звать Наташа, его – Олег. Он партийный работник, чемпион олимпиады то ли по каратэ, то ли по самбо. Она дочь какого-то туза.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. У меня есть кое-какие знакомые здесь, и мы часто вместе гуляем по парку. Они мне и говорили про них. Так вот, у них много друзей и денег. Так что тебе не следует с ними связываться. Это опасные люди. Хотя я много дал бы, чтобы пройти с ней в обнимку хотя бы метров десять.
Мы посмеялись.
Двое суток я в парк не ходил. Так же ходил в столовую, обедал, ужинал, но после этого возвращался обратно. Побыв немного дома, я шел на улицу Лермонтова и гулял там допоздна. Улица Лермонтова была параллельна с нашей улицей, но более оживленная. Здесь находилось несколько магазинов, пивные и прочие места, которые делали её привлекательней. В отличие от нашей улицы, здесь встречались кирпичные особняки с большими и ухоженными дворами, большими заборами, с гаражами для частных машин и другими атрибутами. На воротах одного из таких особняков висела медная дощечка и на ней надпись: «Н. В. Карась». Я прочитал эту надпись и запомнил, потому как чудная.
Была суббота, время послеобеденное. Кирюхин Юра лежал на койке, в чём пришел с улицы, и храпел в пьяном угаре, Магомед с хозяйкой где-то шуры-муры, Саша был, как всегда, неизвестно где, а я, открыв окно и дверь, лежал на койке и читал книги. В дверь постучали.
– Войдите…
Зашел Олег во всей красе и с улыбкой во весь рот.
– Браток, извини, виноват-с. Ради Христа или Магомеда, кто ты там есть, прости великодушно, виноват-с. То есть виновата, конечно, она, но я тоже виноват, неосмотрительно вышло, а потому раздирают, в клочки раздирают. Вопят вовсю, мол, «нашего Пушкина избил», то бишь тебя. Мы ведь тебе прозвище дали и между собой так и называем – «Маленький Пушкин». Почему маленький? Да потому, что ненастоящий. Всякие ненастоящие, хоть и великаны, все равно «маленькие». Так вот теперь вся эта орава баб проходу мне не дает, как только не обзывают: и изверг, и зверь, и чего-то ещё. Требуют, чтобы я извинился перед тобой и чтобы это было публично, при них-с. Я и так, и сяк – ни в какую. Ведь ты тоже хорош, тоже виноват-с…
– В чем я виноват?
– Как в чём? Да ты явно шутишь! Так тискать мою невесту за э… одно место! Посмотрел бы ты со стороны на это безобразие! Чистое безобразие-с. Весь парк на вас смотрел…
– Если она ваша невеста, то почему не женитесь?
– Да всё тянет. Я уже давно ей предлагаю, а она тянет. То ей надо было институт окончить, а теперь диссертацию защитить, тьфу… В общем, тянет, оттого и творится всякое такое безобразие.
В тот день во время обеда они сильно поссорились, что довольно