я вызвал сына, дав ему приказ
прорвать кольцо врагов любой ценою.
И вот, два легиона взяв с собой,
он сделал это, но, спасая нас,
себя не спас и пал на поле боя,
чужим мечам предпочитая свой.
Героем умер юный Публий Красс…
…Мы отбивались вплоть до темноты,
а после было время отступленья —
все молча шли по гордости своей.
Мне не забыть пробитые щиты
и слёзы тех, кто во своё спасенье
бросал во тьме израненных друзей.
Мы растеряли многих в том пути,
и всё же боги вывели нас в Карры,
где мы смогли чуть-чуть передохнуть.
Но долго ли пребудешь взаперти
там, где пусты колодцы и амбары?
И снова был опасный долгий путь,
и снова было множество потерь;
нас предал Кассий, многие легаты,
трибуны – все бежали кто куда.
Спасутся ли такой ценой теперь?
Они – позор народа и сената.
Не доверяй им, Цезарь, никогда.
…Сейчас же, друг мой, я пишу тебе
с холма, что скоро будет в окруженье,
в последнем, полагаю, для всех нас.
Теперь ты знаешь о моей судьбе,
в твоей же пусть не будет поражений.
Будь счастлив, Цезарь.
…Император Красс.
Помпей
Филипп – Кезону. Из Александрии.
Привет, я слышал ты сейчас в Эфесе?
Опять нашёл себя в кулинарии
и знаешь толк в любом деликатесе?
Отрадно мне, что после Митридата
и в тех краях настало время Рима…
Но это время требует расплаты
и с нас за всё берёт неумолимо.
Пока ты там отращиваешь брюхо,
великий ужас пал на государство:
с войною спелись голод и разруха,
венчает же всё это – святотатство.
Убит Помпей. Бесславно и жестоко
окончен путь достойнейшего мужа,
что волею богов и злого рока
в последний час стал родине не нужен.
Я был с ним рядом с самого начала
и до конца, нисколько не жалея.
Мы вместе шли от Рима до Фарсала
и от Фарсала к землям Птолемея.
Всё дело в том, что после пораженья
Помпей и думать не желал про сдачу.
Он верил, что ещё одно сраженье
вернёт нам всем ушедшую удачу.
А кто не верил? Ведь Помпею Магну
и не такое в прошлом покорялось!
Но словно конь, что истощён и загнан
наш старый друг почувствовал усталость.
Не в силах своего принять решенья
он день и ночь выслушивал советы,
причём какие! Я был в изумленье.
Союз с Арсаком! Не смешно ли это?
Хвала богам, что от парфянской силы
ума хватило отказаться Гнею,
но он лишь выбрал сам себе могилу,
когда себя доверил Птолемею.
…Мы плыли морем многими судами
в ту неизвестность, что вдали синела.
Сенаторы