Пусть они знают все, кто попрал закон —
я и мёртвый продолжу являться к ним.
Моё имя по-прежнему Цицерон.
Я и есть Вечный Город.
Я – это Рим.
Цезарь
Интриги и сплетни, бравада и страх,
обыденный пафос в дежурных речах,
смирение бедных и глупость богатых…
Здесь нет невиновных и нет виноватых.
Республика, словно одна из старух
с Коровьего рынка, испустит свой дух
под звуки трубы и пустых разговоров
в тени наших статуй и грязных заборов.
Кто вспомнит о ней через тысячу лет?
Каким будет ею оставленный след?
Но разве она озабочена этим?
Скорее наследством, оставленным детям.
И в этом вся разница между тобой
и теми, кто горд своей жалкой судьбой.
В тебе есть желанье сравняться с богами
и целую вечность владеть над умами.
Ты понял, что правда не так уж важна,
что наша реальность горька и скудна.
Так стань же актёром и неповторимо
сыграй свою роль для величия Рима!
Почувствуй толпу, настроения масс,
как делали это Помпей или Красс.
К морали взывай по заветам Катонов
и чти соблюдение древних законов.
Свои легионы – засыпь серебром
и ими прикройся, как верным щитом,
а плебсу достаточно зрелищ и хлеба,
за это любого возносят до неба.
С сенатом учтивость поможет всегда,
но пусть будет вечной стальная узда,
что мною надета на эти отродья —
они понесут лишь ослабишь поводья.
Не верь никому, даже близким своим,
тебе же обязан поверить весь Рим.
Влюби в себя этот заносчивый город,
ты сможешь. И хоть ты ещё очень молод
пройди по оставленным мною следам,
закончи всё то, что не сделал я сам.
Стань первым на этом параде тщеславий.
Я верю в тебя, мой любимый Октавий.
Кассий
Как призрак, заблудившийся во тьме,
я вновь не нахожу себе покоя.
Скорей бы окончание отбоя,
чтоб вместо многоточия в письме
поставить точку здесь, на поле боя…
Я вновь пишу тебе, Великий Гней,
хотя ты мёртв, а я не верю в души.
Но раз ты снова мой покой нарушил,
войдя в мой сон персоною своей,
то знай, что в этой битве я не струшу.
Я, впрочем, не был трусом никогда,
уж ты-то знаешь Кассия Лонгина.
Мы столько прошагали по чужбинам,
мы столькие спалили города…
Не ради статуй в центре Палатина,
но ради нашей чести мы с тобой
на край земли водили легионы.
Когда менялись люди и законы
в Республике, анархией больной,
для всех мы были сердцем обороны.
Ты пал тогда, предательства вкусив,
а я остыл, утратив свою ярость…
Но