Джордж Дуглас схватил кинжал Дарнли и побежал к ним с криком:
– Это будет удар от короля!
Послышались новые вопли и глухие звуки, потом грянул радостный клич, и наконец голоса удалились в сторону главной лестницы, откуда они пришли.
Через несколько минут один из слуг Дарнли вошел в маленькую столовую из спальни.
– Где Риччио? – спросила Мария. У нее так пересохло в горле, что она едва могла говорить.
– Бесполезно говорить о нем, мадам, потому что он мертв, – слуга закинул голову и залился лающим смехом.
В комнату вошла Мэри Битон, дрожавшая всем телом. Она все это время находилась в спальне и пряталась под кроватью.
– Я видела его, я все видела! Его искромсали, моя дорогая леди, порезали на куски! И… они повторяли, что все это сделано по приказу короля, – она указала на Дарнли.
– Ах, предатель и сын предателя! – тихо сказала Мария, посмотрев на руку Дарнли, державшую ее. – Теперь я по-настоящему знаю тебя.
– Я не предатель! – выкрикнул он. – Это ты предала меня вместе с Риччио и нанесла мне самое тяжкое оскорбление, какое жена может нанести своему мужу! Ты не приходила в мою спальню и не отдавалась мне, как положено жене, с тех самых пор, как он втерся к тебе в доверие. Ты виделась со мной только вместе с ним, ты запирала свою спальню…
– Потому что ты постоянно напивался, от тебя воняло, и ты был мне отвратителен!
Он взвыл, словно раненое животное.
– Я никогда не буду твоей женой, не лягу с тобой и не успокоюсь, пока не причиню тебе такую же боль, какую ты причинил мне сегодня! – Она повернулась к Джин: – Прошу вас, идите и посмотрите, куда они забрали его.
Джин вышла из комнаты и вернулась через несколько минут.
– Все так, как они сказали, мадам. Риччио действительно мертв. Он весь изрезан, а его кинжал, – она кивнула в сторону Дарнли, – его кинжал остался в теле. Они спустили труп по лестнице, и он упал на собственный сундук, который привез из Италии. Потом ночной привратник раздел его. Он лежит там голый, весь в синяках и крови. Привратник насчитал на его теле пятьдесят шесть ран.
Мария чувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам, а комок в горле стал таким большим, что она едва могла дышать.
– Больше никаких слез, – прошептала она. – Я буду думать о мести.
Рутвен вернулся в комнату, пыхтя и отдуваясь. Он рухнул на стул, пошарил по полу нетвердой рукой и поднял бокал и уцелевший графин с вином среди разбросанной посуды. Его рукава были окровавлены, а руки покрыты красными пятнами.
– Значит, вот какова ваша болезнь, – холодно сказала Мария.
Во дворе поднялся громкий шум, и граф Мортон, тяжело дыша, ворвался в комнату.
– Там драка между моими людьми и дворцовыми