Я рассказал ей о своих друзьях, о том, что счастлив.
Она очень радовалась.
Вспомнили былые денечки. Я принес шоколадный ликер, знал, она любит. Выпили чуть. А потом она говорит:
– Не так мне надо было жить, Сеня.
– Давайте о прошлом не говорить, Полина Борисовна, все, что было, было правильно.
– Нет, неправильно, – отвечает. – Ведь я помню, как развивала им мозги, чтобы были уверены в себе, чтобы в любой ВУЗ могли поступить. И действительно, о них всегда говорили: «Это ученики Полины Борисовны, они все образованные».
– Но это неправильно, Сеня, – она говорила тихо, но очень внятно. – Это неправильно. Потому что все должно ложиться на доброе сердце, а не на развитые мозги, ты понимаешь. Это не потому, что он со мной так поступил, я не о себе, Сеня.
– Понимаю, – сказал я, – очень хорошо Вас понимаю.
– А я не думала так. И сама ими гордилась, и собой тоже гордилась, чего скрывать. Математиков растила. Вот они и выросли… математиками.
Полина Борисовна замолчала, потом сказала:
– У него ведь, Сеня, сердце каменное.
И добавила:
– Их ведь, Сеня, миллионы таких!.. И это мы их такими вырастили. Что я ей мог сказать?! Что полностью с ней согласен?! Что прежде всего – воспитай Человека, а уж потом вкладывай в него все, что хочешь. Но в Человека! Понимающего, что мы не можем быть волками друг другу… Понимающего, что именно Любовь правит миром, но не любовь к себе.
Я кивал головой, слушал и молчал.
Не хотел подливать масла в огонь.
Подливал ликера.
В этот вечер Полина Борисовна была грустна.
Не удалось мне вывести ее из этого состояния, как ни старался.
Для нее это был, словно вечер судного дня.
Я понимал, что она должна выговориться.
Потом пошли прогуляться…
Когда выходили, я ненароком оставил на столе 500 долларов, то, что у меня было… Знал, что она не возьмет, если открыто предложить, решил ее обмануть.
Назавтра я улетал.
Уже проходил контроль, как вдруг появилась она.
Подбежала ко мне, обняла и вернула деньги.
Сказала: «Этого не делай больше, мой дорогой Сеня.
И Нине передай мой самый теплый привет. Живите там с миром».
Мы поцеловались, и я ушел.
Мы потом несколько раз говорили по телефону.
Просил моих друзей в Питере помогать ей.
Они мне честно отзванивали и сообщали, что от денег она категорически отказывается. Максимум на что соглашалась, чтобы завозили ей продукты. Но деньги отдавала сразу.
Где-то через два года ее дом расселили. Какой-то очередной «математик» сделал из этого дома офис. Правда, в обмен она получила отдельную квартирку, была довольна.
Да, самое интересное, она мне сказала, что через неделю Паша вернул ей деньги.
Сегодня я думаю, что она сказала так, чтобы меня успокоить.
Но выяснить уже не у кого.
/ цель /
На моем веку столько примеров сгоревших