То ли потому, что рейс был последним, и о нем практически никто не знал, то ли по какой-то другой причине, но во всем огромном самолете Ил-62 нас было всего 11 человек. Стюардессы скучали от ничегонеделания и переговаривались между собой: «Странно! Наверное, на Мальте народ подсядет». Но ни на Мальте, ни на маленьком острове Сал у западных берегов Африки никто к нам так и не присоединился. Поэтому все пассажиры живо растянулись на три сидения вместо одного, и лежа переживали турбулентные тряски фюзеляжа. Блестящие поручни тележек с едой появлялись в проходе между рядами каждые два часа. Обслуживающий персонал расставлял на откидные столики многочисленные подносы с упакованным в фольгу пропитанием с целью хоть немного разгрузить бортовые холодильники. Кроме того, можно было без зазрения совести нажимать на кнопочку вызова стюардессы и просить любое количество вина, соков и газированной воды.
Но даже роскошное пиршество не могло унять панический, какой-то животный страх перед надвигающимся будущим. В голове крутились слова подруг: «Куда тебя несет? В чужую страну, да еще без знания языка! Девчонок твоих, таких маленьких и хорошеньких, латиносы точно выкрадут!» Тогда я как-то отшучивалась, мол, где-то английский поможет, где-то международный язык жестов. Но когда в заключение 20-часового перелета услышала приветственные слова о приземлении на аргентинскую землю, произнесенные на испанском языке, я подумала: «Ну, все! Приплыли…» Из всего сказанного стюардессой я поняла только «señoras y señores»!
Врожденное желание перемен
Если спросить орнитолога, что он думает о миграции людей, тот, скорее всего, ответит, что не понимает одного: почему, покидая родные места, они не возвращаются? Ведь птицы улетают осенью, чтобы весной обязательно вернуться домой».
Думаю, что решение эмигрировать рождается тогда, когда внутренняя сущность человека чувствует неисправимый контраст с внешней реальностью. Пожалуй, только эмигранта можно назвать «человеком, создающим собственную судьбу». В юности я плакала, читая «Другие берега» Владимира Набокова. Из этой книги я узнала суть душераздирающего слова «ностальгия». Я воспринимала это как неизлечимую болезнь и до такой степени была напугана тем, что чувствует человек вдали от места своего рождения, что в то время даже не представляла, что однажды тоже стану эмигрантом.
1991 год был переломным для Советского Союза. После семидесяти лет злополучной попытки применить утопическую коммунистическую идею, самое большое государство в мире рухнуло под тяжестью помпезной политической лжи, коррупции и двойной идеологии. Наконец-то поднялся тяжелый «железный занавес», и открылась сцена для новой истории. Настал долгожданный момент, когда граждане могли свободно выбирать свое будущее. Эта возможность зажгла в моей душе сильное желание попытать счастья в Новом Свете. А выбор Аргентины был сделан после прочтения живописного описания Буэнос-Айреса в газете «El inmigrante».
Известие о том, что мы