Мертвая. Ночная Тишь

быть старостой, и вспоминаю, что Аринки, кроме дневника был ежедневник для «старостных дел»: список группы с адресами и телефонами, имена и номера кабинетов преподавателей, темы семинаров и курсовых. Похожий был и у Марьки. Правда, она хвалилась, что его ей привез отец из Москвы. Под каким-то предлогом порывшись в ящиках приемной деканата, Аринка выяснила, что отец Чуркиной – большая шишка на местном нефтяном заводике, и что семья у них довольно богатая. Когда Марька в очередной раз намекнула, что хочет быть аринкиным замом, та прямо ответила: негоже мол, что у будущего зама есть кожаный блокнот не меньше чем за тысячу рублей, а у самой старосты нету. На следующий день Марька притащила Аринке ежедневник. Та фыркала, что ей не нравится цвет обложки. Вопрос с замом старосты оставался открытым.

      Когда приходит мать, я понимаю, что в ее присутствии я просто не знаю, куда себя деть. Пока она готовила ужин, я мыла голову, смотрела в телевизор и всячески бездельничала. Из прострации меня выдернул мобильник – он затренькал, заставив меня вздрогнуть. Номер на экране мне не знаком.

      – Алло?

      Трубка тихо дышит мне в ухо.

      – Алло!

      – Настя, привет… – раздается далекий незнакомый голос.

      – Кто это?

      – Женя Лебедева.

      Ага, не выдержала мятущаяся душа.

      – Мы можем встретиться?

      – Зачем? – говорю я.

      – Надо кое-что рассказать. В общем, да, я видела Авзалову в тот день.

      Мне даже не пришлось ее прессовать.

      ***

      Женя назначила встречу в «Ямочках» – дешевой пиццерии, которая располагалась в длинном доме, соседствующем с Кричащей Башней. Рядом находился боулинг-клуб – одно из самых популярных мест у местной молодежи, аллея со скамейками, где тусовались те, у кого не было денег на боулинг, в общем, оживленное место города. Хочешь приключений – иди на Свечку.

      Тень Кричащей Башни, кажется, накрывает весь район, и я затылком чувствую ее присутствие, когда вхожу в пиццерию.

      Здесь серые стены, разрисованные ярко-красными губами, растянутыми в улыбке, диванчики, обшитые дешевым дерматином, три вида пиццы, посуда из «Икеи» и самообслуживание.

      Мне не хочется тратить последние карманные деньги на порошковый чай и черствый кусок пиццы, поэтому, бросив взгляд в сторону витрин с закусками, я прохожу в зал – Лебедева уже ждет меня за столиком у окна. Хороший выбор, будь мы подругами, которые собираются сплетничать и хихикать. Но мы не подруги, и сидеть будем, как на арене: уже вечерело, а прямо за окном открывается вид на площадку перед Вечным Огнем и аллею. Если увидит кто из знакомых – потопнем в вопросах.

      Сажусь напротив Жени и нахожу, что наша Барби выглядит отвратительно. Где старательная укладка и ободок с розовым бантиком? Блузка с отстегнутой верней пуговкой и мини-юбка? Женя в том же наряде, в котором была в универе – джинсы и растянутый бежевый свитер. Волосы собраны в небрежную косу, перекинутую через плечо – похожую на колос из-за выбившихся прядей, торчащих во все стороны. Да, Лебедева перестала быть гламурной