Какое-то время я ловила в боковом зеркале или на соседней полосе белый «Ивеко», а впереди однажды мелькнул серебристый хвост Ванькиной «тойоты». Но теперь в потоке машин, струящемся по самой широкой улице Арслана, мы все потерялись.
– Тебе вчера удалось поговорить с Максом? – спрашиваю я как можно небрежнее.
– Да, – Дима ухмыльнулся. – Он злой, как черт, послал меня на хер и пообещал набить морду при встрече. Хотелось бы знать, кто набил ему.
Мне тоже.
– Значит, он не ответил, видел ли Аринку в тот день?
– Ну что-то прошипел, что мол, знать ничего не знает. Не пойму только, что так психовать-то, если ты ничего не знаешь.
Бедный тупица-Макс. Качок и футболист, у которого все мозги утекли в мышцы. Видимо, есть какая-то правда, которая выставит его в стремном свете, вот он и старается защититься, как всегда – силой.
– В общем, пока мы по-прежнему ничего толком не знаем? – задумчиво бормочу я себе под нос. Дима улыбается и пускает в меня хитрый, но миролюбивый взгляд.
– Ага, значит, мы?
Ты не умнее Макса, приятель. Делаю вид, что смущена.
– Ну да, я, получается, тоже втянута в твое расследование.
Ехать нам долго, в машине становится жарко, и я медленно расстегиваю куртку, стаскиваю рукава, выбираясь из нее, как бабочка из лопнувшего кокона. Моя возня привлекает Диму, я поправляю воротник и волосы, сверкая Аринкиным колечком.
На миг кажется, что он задержал на нем взгляд, но тут же отвернулся. Или просто зацепило внимание, или он что-то о нем знает. Продемонстрировать его Ваньке и Максу я надеюсь, мне удалось, когда я снимала жемчуг с Аринки и пыталась стереть помаду с ее губ.
– Дашка так и не нашла дневник? – продолжаю я расспросы, надеясь, что усыпила его бдительность.
– Нет, ничего. Перелопатили всю тумбочку, прошлой ночью пролистали все тетрадки – хоть бы одна записка, хоть бы какая заметочка на полях… Но ничего. Аринка, кажется, и лекции-то толком не вела, – он снова поворачивается и подмигивает мне. Сколько не создавай образ идеальной девушки, без твоего личного контроля обязательно всплывут какие-то грехи.
У кладбища мы вливаемся в вереницу машин, медленно ползущих внутрь сквозь ворота. Впереди замечаю Ванькину «тойоту», позади тащится автобус с институтскими. Наконец, широкая арка ворот проплывает и над нашей машиной, едем вдоль нестройных рядов могильных плит. На втором перекрестке Суханкин пристраивает «шкоду» на обочине, дальше нужно идти пешком. Выхожу на воздух, и уже на улице надеваю куртку. Не дожидаясь, пока выйдет Дима, смешиваюсь с толпой людей и иду в одну сторону с ними.
Кто-то обгоняет меня, автоматически бормочу ответные приветствия, но никто рядом не задерживается. Обнажаются факты новой жизни – я иду по ней одна. Толпа постепенно замедляется, но я пробираюсь вглубь и вижу, наконец, холм рыжей глины – Аринку похоронят прямо у края широкой