Отсюда, с высоты дороги, ещё не спустившейся к деревне, Герардо видел возле лесной опушки какое-то оживление. «Наверно, там, – подумал он. – Но почему так много людей?»
И вдруг он заметил женщину в чёрном, только что тяжело поднявшуюся с придорожного камня. Несомненно, это была та самая ворожея, которая не так давно, утром, кланялась ему с большого валуна в горах.
Герардо невольно содрогнулся, увидев её обезображенное старостью лицо. Но, взглянув прямо в глаза женщины, он почувствовал в них большую теплоту, которая тотчас отозвалась в его сердце и во всём его существе, наполняя его какой-то доброй радостью и покоем.
– Добрый день, madre, – первым поздоровался он и почтительно склонил голову.
– Доброго Вам дня, сеньор, и хорошего вечера, и мирной ночи, и пусть будет так всегда.
– Я не сеньор, madre, – засмеялся юноша. – Я просто Герардо Рамирес.
– Герардо Рамирес? – повторила ворожея, внимательно и цепко глядя в его лицо, и покачала головой. – Нет, это не Ваше имя, сеньор. Сейчас это мёртвое имя.
Холодок пробежал по спине Герардо. Подумав, стоит ли продолжать разговор с явно сумасшедшей старухой, он всё же решил ответить:
– Так звали моего отца. Вы правы, madre: он и впрямь умер, но я-то живой! И я тоже Герардо Рамирес.
– Пусть будет так, пусть будет так, – быстро пробормотала Безумная Хуана и вдруг закричала, хватая его за руку и поворачивая лицом к замку: – Смотри! Смотри! Ты видишь, как по этим стенам течёт кровь?! Они все залиты кровью! А над башнями тень, тень от руки Дьявола! И Господь Иисус не видит тех, кто живёт сейчас за стенами замка Ла Роса, но ты поможешь Ему увидеть, и Он не оставит нас своей милостью. Ты пришёл, Герардо Рамирес, и пусть тебя зовут совсем не так, как ты думаешь, всему свой черёд. Придёт время, и ты обо всём узнаешь, но ты сильный, чтобы выдержать правду, ты наделён силой самим Господом. Раз ты пришёл, мне теперь не страшно умереть, Господь Иисус успокоил мою душу, – закончила Хуана торжественно, глядя в растерянное лицо юноши сияющими радостью глазами.
– Право, madre… – пробормотал Герардо, но она, вытянув руку, приложила к его губам сухонькую ладонь и сказала так просто и устало, что Герардо вдруг поверил ей:
– Я вижу: ты думаешь, что перед тобой лишённая ума старуха. Я не обижаюсь. Ты только помни о том, что пришёл спасти нас, и всегда поступай по законам своего сердца и своего разума, а я… буду стараться помогать тебе. Не бойся меня, сынок. Иди ко мне и с радостью, и с огорчением.
– Спасибо, madre, – тихо проговорил Герардо. Он не запомнил всего, о чём говорила старая женщина, но понял, что перед ним настоящая ворожея, которая знает прошлое и видит будущее, и что это добрая ворожея, желающая отвести пока неизвестную никому беду от людей, которые ей дороги, может быть, как раз