14 (25) окт. Петр явился в церковь в своём обычном костюме, в коротком кафтане, в серых чулках и с громадными пряжками на воротнике, при голубой ленте, при ордене Слона и с польским орденом на пуговице. Он пришел вместе с королем, с министрами короля, в сопровождении вице-канцлера Шафирова и гр. Толстого. Король подвел царя к королевским местам, но Петр отказался занять предназначенное для него сидение, преспокойно поднялся на солею, подошел к престолу и с напряжённым вниманием стал сладить за ходом церемонии, но в то же время он рассматривал все памятные плиты в церкви в подзорную трубу, как бы желая прочитать надписи. Проповедь начинавшего пастора показалась ему слишком длинной, и он послал одного из своих кавалеров к престолу с замечанием. Когда епископ показался, Петр вслух высказал свое изумление благолепному величию, с каким он сумел выступить из-за стены престола. Когда присутствовавшие пасторы приступили к самому действию рукоположения, тогда и Петр подошел к престолу и возложил руки на ставленника, а когда Муус начал принимать рукопожатия духовенства, тогда и сам царь протянул ему руку, но Муус с вежливым извинением отказался от царского рукопожатия.
По окончании торжества Петр направился к выходу, где 12 чел. стражников и 2 приходских попечителя с трудом удерживали напор любопытной толпы. При выходе он спросил короля: «наизусть ли говорил епископ такую длинную проповедь?». Получив утвердительный ответь, Петр сказал: «Когда я вернусь в Россию, я также научу своего патриарха говорить проповеди наизусть».
15 (26) окт. состоялся прощальный парадный обед в Христиансборгском дворце. Король был болен и не участвовал в обеде.
16 (27) окт. в восьмом часу утра царь вошёл к королю в спальню распрощаться с ним и пробыл у него 3/4 часа. Те, которые видели Петра при выходе его из королевской спальни, свидетельствуют, что царь прослезился.
Он уехал из Копенгагена в открытой коляске с 3 кавалерами при тройном салюте со всего городского вала.
(Царица, по некоторым запискам, ухала 11 (23) окт.).
18 (29) окт. царь переправился чрез Большой Бельт и поехал в Германию.
После отъезда Петра у датчан начались расчёты по поводу приёма царственных гостей, их свиты и солдат. Общая сумма исков, предъявленных гражданами копенгагенскому магистрату, составляла 14.327 талеров. Магистрат отказался от уплаты этих денег и перенёс все дело на усмотрение короля. Король приказал обревизовать все поданные счеты и суммы по справедливости сократить, а потом распределить все расходы на всех жителей Копенгагена. Таким способом цифру расходов сократили до 5.699 талеров, вместо первоначальных 14.327.
Больше всех пострадал купец Эрдингер, дом которого был предоставлен в распоряжение Петра. Он потребовал за лишение собственной квартиры, за ремонт и за приобретённую им мебель 3.556 талеров; ему выдали только 831. Еврей Давид Наеап показал