– А откуда ваш дедушка?
– Из Беломорска. Но корни у него финно-угорские – вепсские. Слышали о вепсских колдунах? У вепсов в чести были медведи и щуки. Именно поэтому наш флюгер в форме медведя.
– Нет, не слышал. А вы, я смотрю, здесь любите пугать городских жителей фольклорными байками!
Соня одёрнула рукав лёгкого платья:
– Знаете, Иван Николаевич, очень часто жизнь – это и есть фольклор и наоборот. Как зазеркалье.
– Ну да, ну да. Соня, давайте перейдем на «ты». А то я совсем себя стариком чувствую.
Вдруг в кухне мигнул свет. Ветер за окном усилился, небо вздрогнуло и стало приобретать грязно-фиолетовый оттенок с зеленцой.
– Ты права. Похоже, гроза будет нешуточная!
Соне явно безумно нравилось всё, что происходило за окном.
– Мой дедушка говорил, раз грозовое небо зеленоватое, значит, буря будет и шторм. Ну, на море так всегда бывает. Лучше Вам… тебе переждать грозу у нас.
– Совсем не против, – обрадовался я. – Компания достойная, чай вкусный, и у вас очень уютно.
Соня наблюдала за грозовой тучей, и словно (тут уж разыгралась моя фантазия!) повелевала ею. Я не отрывал взгляда от молодой женщины и понимал, что схожу с ума от её привлекательности. Холёные белые руки с тонкими музыкальными пальцами легко отбивали дробь по подоконнику.
– Ты скоро уезжаешь? – спросила она, не глядя на меня.
– Думал сегодня, но машина неисправна. Твой муж обещал помочь.
Соня промолвила вполголоса:
– Он поможет. Обязательно поможет.
Откинула прядь со лба и с любопытством посмотрела на меня:
– А что с картиной? Вы разобрались? Ой, прости… Ты. О самом главном за нашим чаёвничанием так и не спросила.
Вдаваться в подробности и смущать владелицу полотна своими сомнениями не хотелось, и потому я вынес приговор:
– Считаю полотно подделкой под Крамского. Очень грамотной, но всё же подделкой.
– Почему? – расстроилась Соня.
– По ряду причин. Сейчас объяснять не хочу.
– Но времени у нас много.
– Хорошо.
Я поделился с ней своими сомнениями, рассказал о подписи АНАР.
Молодая женщина голосом обиженного ребёнка тихо прошептала:
– А я-то наивно верила, что будет, как в фильме, и счастливым образом в нашем доме обнаружится уникальное и неизвестное ранее полотно великого художника! И по всему миру, – поиронизировала она над собой, – пойдет слава о нём, и будут организованы Выставки одной картины. Я слышала, это сейчас практикуют.
– Ты же знаешь, что эту картину хотел купить Ефим. А такой коллекционер, как он, вряд ли бы пустил её по всему миру. Ох, какие речи он мне произносил про энергетику вещи! Кто его знает, конечно, старого и ушлого толстосума! Но я сильно сомневаюсь в его профессиональной порядочности и альтруизме.
– Да,