– Зачем же тогда он её подарил и почему именно Олесе?
– Без понятия. Может, просто избавиться от неё хотел.
Мы молчали. Я старался переварить полученную информацию.
– Да и ещё, – Дима встал. – Олеся нам тогда с Сеней говорила, что тот человек, который отдал ей картину, сказал, что она называется «Русалка».
Отрывок лекции И. Н. Эйна «Русское искусство XIX—XX вв.». Лекция читалась в СПбГУ студентам кафедры истории русского искусства
«Повезли меня… Ночью приехал. Когда садом подъезжали к дому, все проверял ваши рассказы: действительно, ночью делается впечатление сказочное… Ночью ждал привидений – не пришли…10 часов утра. Солнце, сад передо мною – и ни души, только шумят деревья. Чёрт знает, что такое! Такое чувство охватило меня: и хорошо-то здесь очень, и тяжело мне очень. Вот она, природа! Остаться здесь и кончать «Ночь»…13
***
Всю ночь мне снились украинские хаты. Лунные дорожки петляли меж ними, задевая дикие вишни и яблони. Я шагал с мольбертом под мышкой, насвистывал знакомую мелодию и вдыхал чистейший тонкий воздух, напоённый лунным светом, ароматами яблоневого цветения и мокрой травы.
Обойдя село, я вышел к небольшому пруду, усеянному жёлтыми кубышками. Их листы очень напоминали по форме мою палитру. Пристроил мольберт, на котором уже каким-то чудесным образом оказался загрунтованный холст, выдавил краски и приступил к работе. Настроение было мечтательным и романтичным. Я растворился в живописи, которая в свою очередь растворялась в невероятно-красивой природе. Хаты и склон с растущими на нём деревцами получились на славу. Я быстро и вдохновенно наносил плотные мазки, периодически отходя от холста и разглядывая полотно издали. Не проходило минуты, как я снова брался за кисть и продолжал работать. Лишь подлый лунный свет ложился как-то не так. Уловить его настроение – невероятно мистическую синюю глубину, переходящую в ядовитую зелень, разбавленную лёгкой желтизной, – было просто невозможно. Вдохновение ушло, я присел на траву и закурил свой любимый «Честер». Где-то в селе залаяли собаки. Мне показалось, что я слышу голоса девушек и парней, будто бы на мгновенье очутился в «Майской ночи» Гоголя.
Ослепительный и блистательный свет месяца вдруг озарил противоположный покатый бережок, переходящий в заросший яблонями склон. Я протёр глаза, потому что не поверил тому, что случилось после. То тут, то там из воды стали показываться милые головки русоволосых девушек. Они быстро выходили из воды. На каждой был венок и белая рубаха до пят. Девушки заливисто смеялись и, казалось, не обращали на меня никакого внимания. Но я ошибался: они наблюдали за мной и шептали друг другу что-то на ухо.
Одна из девушек была мне знакома. Где-то я видел её, но во сне никак не мог вспомнить – где. Утопленница отделилась от своих подруг, нырнула в воду и подплыла ко мне. Я так испугался, что отполз подальше от края жутковатого пруда. Русалка вышла из воды, нисколько