У тети Сони мне было хорошо. По утрам она кормила меня манной кашей, только не такой, как у мамы, – всегда с комками, – а ровной и сладкой. И каждый раз клала в тарелку кусок сливочного масла – такой большой, какого у бабы Златы мне бы никогда не дали. Сколько буду жить, не забуду этого масла. И то, как она на всякий случай загораживала тарелку спиной – чтобы дядя Захар не видел. Вообще-то он был веселый и шумный. Помню, как во время застолий он приставлял нож острием к горлышку бутылки и дудел в нее. Получалось, словно басовитая труба гудела песню. Правда, любил поворчать, но не зло. А мне было одиннадцать лет, я рос и всегда хотел есть.
Дядя Захар был закройщиком, одним из лучших в Москве. Он кроил одежду для жен больших начальников. Они приходили на примерку, оглушая нас запахом духов и пота. Дядя загонял их за китайскую ширму, откуда слышались их смешки и повизгивание.
– Мадам, не шебаршитесь! – угомонял их дядя. – Скажите лучше, где вы хотите иметь талию!
Или:
– Мадам, ваши цицкес не дают нам видеть живот!
За ширмой раздавались таинственные слова: «файдешин», «крепжоржет», «панбархат».
Иногда дамы приходили в час детских радиопередач, которые дядя Захар не пропускал. Тогда он говорил:
– Ша! Оставьте ваши майсенс! Не трусите словами!
Он делал радио громче и иногда пугал заказчиц жалостным вскриком:
– Ма-альчик! До-обрый ма-альчик!
А это по радио передавали постановку «Звездного мальчика».
Дядя Захар даже хлюпал носом, переживая злоключения героев.
– Нет, вы слышали? Этот шейгец не узнает родного отца!
А бывало, он вдруг рычал:
– Курри-бурри! Кости мои! Жилы мои!..
Это злобный торговец измывался над бедным Давидом Копперфильдом.
И тут же дядя кричал пронзительно и злобно:
– Дженни! Ослы!
Испуганные дамы выскакивали из-за ширмы в одних красных трико до колен.
После их ухода дядя застилал стол одеялом, раскладывал ткань, а сверху прозрачную бумагу и начинал колдовать над ней с куском мела в руке и сантиметром на шее.
– Нарисуем промфинплан! – говорил он загадочно.
А потом обращался ко мне, удобно устроившемуся на диване:
– Ну!..
Я уже знал: он ждет продолжения «Острова сокровищ» – книги, которую я только что прочел и начало которой успел пересказать ему.
– Так вот… – начинал я. – Этого самого Билли Бонса хватил удар. Он получил «черную метку» и с перепугу помер…
– Как, говоришь, его звали? – переспрашивал дядя.
– Билли Бонс, Я ж тебе говорил! Пират!
– Ну да… Был у нас такой Рабинович. Тот еще бандит и босяк. Взял кассу в Гайсине. Да пожадничал, сейф захотел унести. А тот с секретом был. Так рвануло, что у всего города удар был…
Дядя Захар приложил сантиметр к бумаге и стал закалывать ее