В третий раз Сергей Петрович решил сам не звонить.
И вот как раз тогда, когда Сергей Петрович перестал приходить на вокзал смотреть на уходящие поезда, перестал с нетерпением ожидать звонка Мальвины, перестал смотреть на жизнь вокруг себя, как на что-то такое, что уже прошло, Лилечка, однажды вернувшись домой, как любил говорить Сергей Петрович, «дамою по обыкновению пьяненькой», заплетающимся языком (в её голосе Сергею Петровичу даже послышались слёзы) с порога объявила:
– А я этого дурачка сегодня выгнала… Я сегодня уволила учителя биологии, этого племянничка Зота Филипповича… Так вот… если твой приятель… ну тот… который хотел ко мне… биологом… ещё хочет… то скажи ему… пусть позвонит… нет… лучше пусть сам зайдёт…
Сергей Петрович молча лежал в своём спальном мешке, ни звуком не выдавая себя: слышит ли он слова Лилечки или нет. А она, постояв ещё над ним, сбросила с ног туфли и, шлёпая по полу босыми ступнями, ушла в спальню.
Сергей Петрович так и не смог уснуть до утра, всё пересчитывал свои накопленные обиды, глухо вспоминал о том, как Лилечка год назад отказала в месте учителя биологии его коллеге; думал и о том, что и его жизнь могла быть совсем другой, если бы его коллегу Сорокина, а не «этого племяша Зота Филипповича», год назад взяла к себе Лилечка.
На следующее утро Сергей Петрович осторожно, словно дуя на воду, передал слова жены Сорокину, тот тут же отправился к Лилечке на приём и, вернувшись, положил на стол директрисы Анжелики Александровны заявление об уходе. И в этот же день сам Сергей Петрович преобразился из учителя труда и домоводства в учителя биологии.
Вечером Сергея Петровича дома ждали нарядные Лилечка и Верочка, в воздухе пахло свежеиспечённым яблочным пирогом. После яблочного пирога и чая, они, впервые за много лет, всей семьёй гуляли в городском саду, ели мороженое, хрустели разноцветными леденцовыми петушками, стреляли в тире и даже зашли в комнату смеха посмотреть друг на друга в кривые зеркала.
Вернувшись домой, Сергей Петрович и Лилечка, уложив Верочку спать, допоздна сидели вдвоём на кухне, пили шампанское и говорили обо всём на свете. Когда же Сергей Петрович собрался лечь спать, он вдруг обнаружил, что из коридора пропал его спальный мешок. За несколько лет этот мешок совсем сбился, истрепался и стал похож на собачью подстилку, и, как, наверное, бывает расстроена и растеряна пропажей своей подстилки собака, так и Сергей Петрович был расстроен и растерян этой пропажей. Когда же он спросил жену: «Лиля, ты не видела, где мой мешок?», Лилечка ему в ответ только улыбнулась…
А по прошествии всего-то нескольких дней, Сергею Петровичу уже казалось странным, что ещё совсем недавно он ночевал на полу в коридоре. Хотя случалось и так, что, выбравшись утром из-под тёплого супружеского одеяла, он выходи́л в коридор и взгляд его, как бы сам собою, тоскливо упирался