«Тонкие кисти рук, длинные пальцы, маленькие ушки, светлые волосы – между тем констатировало мое сознание, – лицо…» О лице говорить сейчас было трудновато. Голубоватые глаза, и так не отличающиеся своими огромными размерами, заплыли, и под ними красовались мешки почти серого цвета. Губы, хотя и крупные, но скорее безвольные, чем чувственные, потрескались и представляли довольно жалкое зрелище. Щеки ввалились, еще более оттеняя крупные, почти восточные скулы. Все это вместе являло в общем смазливое и подвижное лицо чухонского типа. Той самой угро-финской расы, которая гоняла по местным болотинам свои «утлые челны» еще до прихода российского императора. И это притом, что я чертовски походил и на мать, и на отца. А они с этим народом ну никакой связи не имели. «Влияние географических факторов на формирование фенотипа человека». А что, взять, да и обнаучить это дело? Маразм!
Я поднатужился и мысленно приподнял попавшуюся на глаза десятикилограммовую гантель поближе к потолку, но тут зачесалось левое ухо: «К чему бы это?» И оставленная без присмотра железяка оборвалась вниз, прошив дом до основания фундамента. «Ремонту бы теперь, будь мероприятие всамделишным!»
Лучший друг физической культуры вытер натруженный пот со лба, отступил на шаг назад и чуть не полетел, споткнувшись о мольберт. Спасло пианино, которое, приняв мою неуклюжесть, взвизгнуло всеми бемолями и диезами.
– Фу.., – отдышался, – утро молодого … сам не знаю кого. Болтаюсь здесь как в проруби. Художественный кавардак, понимаете.
Этот «кавардак» давно прижился в моем обиталище и превратился в заурядную свалку. На мягкой мебели прошлого века валялись носки недельной давности вперемежку с газетами, пакетами и еще каким-то бельем. Из-под дивана высовывались горлышки бутылок от кефира и других жидкостей. Все горизонтальные поверхности, за исключением спального места были завалены книгами всевозможных жанров и размеров (попадалась и научная литература), красками, тушью, перьями, кистями, карандашами, бритвенными приборами, пустыми флаконами от парфюмерии и одинокой банкой с одеколоном «One man show», еще листами, изрисованными разными страшилками, женскими телами и совсем непонятными фигурами (терпи, читатель), компьютерными дискетами, видео и аудио кассетами и прочими разными безделушками, начиная от прошлого века и до наших дней. И все это, включая сервант-горку с изысканной, но изрядно постаревшей посудой, сундуковатые 90-ватные колонки, сундуковатый цветной телевизор, видавший виды компьютер и картины на стенах – адскую смесь испанского классицизма и поздних передвижников – устилал многомесячный слой пыли, в отдельных местах уже напоминающий бархатное покрывало. С этим нужно было что-то немедленно делать. Немедленно, но не сейчас. Сейчас необходимо заняться производственным вопросом. Произвести из мухи слона или изощриться и – из слона муху. Последнее точно не потяну.