Причин не помню, помнишь ты?»
«Прости, отец, как не терзаю,
Но во былое все мосты,
Я есть утративший за вечность,
И все усилия пусты».
«О мой тюремщик, ты внимавший,
И ты есть проклятый как я,
Но дар я помню! Имя давший,
Одна награда мне! Нельзя,
Клянусь, забыть я не посмею,
Награда вечная, твоя.
Kairm ты слово произнёсший,
И я ответивший душой!
То «Раб» в значении, что нёсший,
Невзгоды бремя и покой,
Есть нечто чуждое и это,
Столь ощущаемо здесь мной.
Во четырёх я камня стенах,
Во сих объятьях темноты,
Моя извечна кровь во венах,
И все значения пусты,
Моих деяний и решений,
За гранью вечной сей плиты.
И Каин, имя, и зовущий,
Я узник бремени судьбы,
Вне перемен я жизнь ведущий,
И не являю я борьбы,
Года я только провожавший,
Такие ль все они, рабы?»
«За всех сказать я не посмею,
Но передал ты верно суть.
Кто отрицал саму идею,
И не желающий шагнуть,
Страданья данностью считавший,
И видит в том единый путь.
Но то души есть состоянье,
То есть смирение, оно,
Собой затмит иных сиянье,
И раб глаголет, суждено!
А если так, к чему бороться,
Конец известный и давно.
И, мой отец, тебя оставил,
Средь смертных я шагал племён,
Искать ответ себя заставил.
Коль человек, что прокажён,
Проклятьем смерти увяданья,
Так отчего тогда силён?
С улыбкой он рассвет встречая,
Но продолжает умирать,
То племя смертное, и злая,
Над ним страдания печать,
Так почему они стремились,
Безумьем разума ли звать?
Иль нечто большее скрывалось,
Но не способный я понять?
Ответ был рядом и казалось,
Ещё немного! И объять,
Их жизней суть душой готовый,
О племя, проклятых терять!
Урок, мне кажется, остался,
Что не дано нам уяснить,
Я потому средь них скитался,
Я обречённый вечно жить,
Но жизнь ли это? Иль проклятье,
И суждено мне только быть?»
«Есть Эра Первая, историй,
Вам не услышать никогда,
И только множество теорий,
Ведь столь далёкие года,
Что только мистика осталась,
Стезя историку чужда.
И тем не менее оставшись,
Во сфере мифов, расскажу.
Миг зарождения, отдавшись,
Стезе творенья рубежу,
Исил создавшие, кого же?
И на тебе я взор свожу.
Сказать я больше не посмею,
Религий я не разделял,
Грех первородный, ту идею,
Душой вовек не понимал,
Жрецы кричали, искупленье!
Что