– Но я минтаем питаюсь, – возразил Демагог.
– Поди, еще и вареным, – усмехнулся незнакомец.
Мышь между тем сделала отчаянную попытку спастись и метнулась в сторону кустов. Но не тут-то было: старый кот мгновенно перехватил беглянку. Раздался характерный хруст – и в следующее мгновение Демагог увидел вместо еще секунду назад живой мыши обезглавленную тушку.
– Вот так! – удовлетворенно сказал гость после некоторой паузы, заполненной пережевыванием мышиной головы. – Учись, пока я живой! – назидательно поднял он правую переднюю лапу. – А то ты, поди, и живую мышь в первый раз увидел?
Демагог утвердительно кивнул, а незнакомец укоризненно покачал головой:
– Эх, молодежь, молодежь! Ничего-то вы не знаете, не умеете, главное свое кошачье предназначенье забыли. С мое бы мышей да крыс половили, вот тогда…
– А вы кто?
– Степан-ветеран я. Надеюсь, слышал?
– Нет, – признался Демагог.
– Ну, молодежь!.. – совсем рассердился Степан-ветеран. – Такого заслуженного кота, как я, не знать! Да мое имя скоро в Книге рекордов появится…
Эта книга в доме профессора была, и Демагог знал, что в ней записаны самые невероятные рекорды: например, самая длинная в мире сосиска, или самая маленькая кошка, но чтобы стали в ней сообщать об этом вот коте…
Демагог недоверчиво покосился на Степана-ветерана. Совершенно ничего примечательного! Обычный дворняга. Местами даже шкура до кожи протерлась. Такого ни к одной кошачьей выставке и близко не подпустят.
– Не веришь? – перехватил его взгляд Степан-ветеран. – Напрасно. Я честный кот-работяга, и никогда не вру. Если сложить всех мышей, которых я за свою жизнь переловил, получится гора выше вашей дачи.
Демагог взглянул на обезглавленное мышиное тело, потом на уходящую отвесно вверх стену дома… Нет, такого количества мышей он представить себе не мог.
Между тем Степан-ветеран вовсе не бахвалился, не привирал, как многие охотники, а говорил чистую правду. В кошачьем мире был он и в самом деле явлением выдающимся, несмотря на свою беспородность и невзрачность.
Родился Степан на обувной фабрике, и вся его жизнь, до самой пенсии, прошла в ее стенах, дворах и подвалах. Охотничьи способности проявились в нем очень рано: первого мышонка он изловил, едва прорезались глазки. С тех пор счет охотничьим трофеям стремительно рос.
Надо сказать, что для кошек фабрики (а было их здесь несколько десятков) ловля мышей и крыс была не развлечением, а работой. Да, да, самой настоящей работой. Кошек здесь держали (и на казенный счет содержали) именно для того, чтобы не дать расплодиться грызунам. Никаких других способов борьбы с ними, кроме кошек (и чего только не перепробовали на фабрике с этой целью!), не годились, поэтому одно поколение кошек сменяло другое, и котята, едва став на ноги, приобщались к охотничьему ремеслу своих родителей.
И рабочие