– Вот оно как. А Бернадетте он зачем? Дэйдэт?
– Если ты надеялся на приятельскую беседу, то ты ошибся с выродком. Ты, плут, привёл меня к скопищу головорезов. Неожиданную услугу он оказал, видите ли. Одни Неизвестные боги знают, что бы сделала со мной Инка.
– И что сталось с того? Непохоже, что ты расстроен. Ты разжился постелью и едой, как и хотел. Важно ли, какие слова при этом были сказаны?
Оддо мысленно признал, что в том есть доля правды. Но тем не менее Габинс не поставил его в известность. Всё могло обернуться не так удачно.
– Да, разжился. Вот только эта постель и еда принадлежит ещё более сомнительной женщине. К тому же Бернадетта приютила не только меня. Как его имя? Того, что пил с Дэйдэтом? Кажется, Ойтеш? Где он, по-твоему? Потому как в "Закрытом кошельке" его нет. Пока я протирал кружки, его и след простыл. Я спросил у Бернадетты, где он, но она и глазом не повела. Даже не ответила вразумительно. Только посмотрела на меня. Неприятно посмотрела.
– Этого уж я не знаю. Может, Ойтеш, как и ты, отлучился по поручению Бернадетты.
– На два дня он отлучился? Вздор. Я скорее поверю, что его прирезал Лускас.
Оддо делано усмехнулся, но Габинс, по всей видимости, воспринял его слова со всей возможной серьёзностью.
– Лускас не сделал бы этого без ведома Бернадетты. А она навряд ли приказала бы убить своего помощника. Она всегда нылась, что ей не помешают лишние руки. А тут самой от них же и избавиться? Нет-нет. А что до Лускаса, с ним и впрямь держи ухо востро.
– А что Лускас? Он молчит да пялится на выпивал.
– Это сейчас, – Габинс поджёг трубку и закурил. Над ним поднялось облачко едкого дыма. – Ты что-нибудь слышал о Ночном Ворье?
– То есть о карманниках, охочих до серебра?
Тень страха пробежала по щетинистой физиономии Габинса.
– Бернадетта, должно быть, уже советовала тебе не покидать трактир с наступлением темноты. Ты не мог не заметить, что горожане боятся друг друга. На дорогах пустынно и одиноко. Так вот это из-за Ночного Ворья. Я говорил тебе, в Дерваре нет законов и порядков. Нет властителей, которые могли бы оберегать народ. Здесь нет добрых людей. Я не ошибусь, если скажу, что все жители Дервара – сволочи, каких поискать. Но не у всех сволочей имеется оружие. И не все, у кого оно есть, умеют его использовать. Уже двести лет ступившие за порог пропадают. Их изуродованные трупы находят на городских улочках, прочие исчезают бесследно. Ночному Ворью плевать, мужчина ты, женщина, дитя или старикашка. Они убивают без разбора, грабят, насилуют, глумятся над телами покойников.
– Кто же они такие? – в голосе Оддо прозвучала неприкрытая опаска.
– Обычные люди, как и мы с тобой. Разве что лишённые досужего взгляда на жизнь.
– Лишённые досужего взгляда на жизнь?
– Они не ценят уют и нагую женщину в своей спальне, готовую приласкать