Я все еще таращилась на него дикими глазами. Он вздохнул.
– Война со спаклами имела место и в Прентисстауне, Виола, и, поверь, она была ужасна. Мужчины и женщины сражались бок о бок, чтобы спасти себе жизнь. – Он соединил кончики длинных пальцев в треугольник; голос спокойный, мягкий. – Но в нашем маленьком форпосте возник раздор – даже несмотря на то что мы одержали победу. Раздор между мужчинами и женщинами.
– Да уж.
– Они организовали собственную армию, Виола. Они откололись от нас, потому что не доверяли мужчинам, чьи мысли могли читать. Мы пытались договориться с ними, но на самом деле они хотели только войны. И, боюсь, они ее получили.
Он выпрямился в кресле и печально посмотрел на меня.
– Армия женщин – это все равно армия, и у них были ружья. А армия может тебя победить.
– Вы убили их всех до единой. – Я слышала собственное тяжелое дыхание.
– Это неправда, – покачал головой он. – Многие погибли на поле битвы. Увидев, что их война проиграна, женщины распустили слух, что их мужчины – убийцы. А потом они… они покончили с собой, чтобы оставшиеся мужчины так и так оказались обречены.
Мне вспомнился Бен. Он рассказывал совершенно другую историю.
– Я вам не верю. Все было не так.
– Я там был, Виола. Я помню все куда отчетливее, чем хотел бы. – Он поймал мой взгляд. – И я как никто хочу, чтобы история больше не повторялась. Ты меня понимаешь?
О, думаю, я его поняла – у меня желудок ухнул куда-то вниз против воли, а из глаз потекли слезы, потому что я видела, как они тащат тело Мэдди назад, в дом исцеления, и как мистрис Койл велит мне помогать ей готовить его, тело, к погребению – чтобы я видела, своими глазами видела и как можно ближе, чего стоила моя попытка найти башню.
– Мистрис Койл, – я попыталась взять себя в руки, – хотела узнать, можем ли мы похоронить ее сегодня ближе к вечеру.
– Я уже послал сказать ей, что можете, – кивнул он. – Все необходимое для этого сейчас везут к вам, пока мы с тобой разговариваем.
Я поставила кофе на столик у кресла. Мы сидели в огромной комнате – самое большое внутреннее помещение, какое я в жизни видела (за исключением пусковых ангаров нашего корабля, конечно). Слишком большое для пары мягких кресел и деревянного стола. Единственный источник света – круглое окно из цветного стекла с изображением этого мира и двух его лун.
Свет падал на нас. Все остальное тонуло в тени.
– Как ты ее находишь? – спросил мэр. – Мистрис Койл?
У меня на плечах лежал такой груз – Мэдди умерла, Тодд до сих пор где-то там, неизвестно где, – что я даже не сразу вспомнила, что я тут не одна.
– Вы о чем?
Он слегка пожал плечами.
– Ну, как с ней работается? Какая из нее учительница?
Я проглотила слюну.
– Она – лучший целитель в Убежище.
– А сейчас – лучший целитель в Новом Прентисстауне, – поправил он. – Мне говорили, некогда она пользовалась здесь большим влиянием. Сила, с которой