«Милли, хватай Акима и все ваши записи! Прячь всё самое ценное, что только можно спрятать, и прячь так, чтобы ни одна живая и неживая душа не имела представления о том, что у тебя когда-то была собственная лаборатория. „Странные дела“ нас уже коснулись: уничтожены мои валинарии, дом Манфреда перевёрнут вверх дном! Разошли это сообщение нашим, и пусть ни секунды не медлят! ГМБ. Томас. И Манфред».
– ГМБ? Что это? – спросил я.
– Гора матушки Боа. Это наше место. О нём знают только члены Инженерного клуба. Ты пойдёшь с нами, Макс, – ответил мне Томас и, отыскав в стене отверстие старой почтовой трубы, немедленно отправил ракушку обратно. – Надеюсь, мы вовремя…
Фонарщик подумал и ответил:
– И я надеюсь. Но знаешь, друг мой, у меня было время подумать, пока я лежал в комоде. Всё началось намного раньше, да?
– Похоже, что лет на двадцать, Манфред… – мистер Валин замолчал, и его молчание было таким многозначительным, что даже мне стало ясно – он ждал продолжения от Манфреда. – Как ты думаешь, почему они исчезли из башни?
Мистер О́Коттон молчал. Он нервно потёр сухими пальцами свой лоб и, с досадой махнув рукой, начал свой рассказ:
– Ты знаешь… Ты знаешь, друг мой, после нашей ссоры с Виолеттой…
– Да, я помню эту сцену, – Томас видел, как переживает его приятель. – Ну, брось, дело прошлое, Манфред, прошлое.
– Ну, прямо посреди площади… – чесал в затылке мистер О́Коттон, – перед «Ласковым валинарием»… В общем, она просто пропала тогда. Она пропала, и не было никаких сообщений. А однажды кто-то сказал, что Виолетта уехала из города навсегда, и с тех пор… Эх! Всё из-за меня!
– Думаешь, из-за тебя?
– А из-за кого же ещё? – грустно отозвался О́Коттон.
Он мял в руках уголок одной из своих ценных тетрадей так яростно, что Томасу пришлось отобрать её.
– Да ну, брось, дружище. Для Виолетты это мелочи. Ссоры – мелочь. Всего лишь способ что-то изменить. Но, я думаю, это была какая-то уловка. Было что-то важное, чего она не могла сказать нам, и тебе тоже. Вот, кстати, мы можем спросить у Макса, что же он знает про Виолетту и Лимо?
Я пожал плечами: ничего я про них, собственно говоря, и не знал. Жили себе в подъезде, и всё. Ну, встречались мы с ними порой… Вот, выяснилось, что они даже подарки малышке Анэли дарили… Но, пожалуй, это всё, что я мог рассказать – до недавнего времени.
– Маловато… – пробормотал Томас. – Хотя… Всю жизнь, говоришь?
– Их ещё бабушка с дедушкой знали. Они вроде даже где-то в одном бюро работали. Но недолго.
Томас фыркнул:
– Что-то