– Понятно, хитро́ все это у тебя вышло. Коробку не забудь. Я спускаюсь по черному ходу, жду развития ситуации, и если все путем, иду к машине. А ты, – он обернулся к жене, – жди нас внизу, у лифтов, на всякий случай. Мало ли что. Перцовый аэрозоль не забудь. Для профилактики.
Баллончик немедленно оказался в ее проворных руках. Окунев подтолкнул меня к выходу, зыркнул недобро, но промолчал.
На то, чтобы разобрать доски на лоджии ушло примерно полчаса. За это время шебуршание на лестнице закончилось, осталась только музыка. Окунев велел мне поторапливаться, во-первых, банда, нанюхавшись клею, или окончательно перестанет соображать или станет неуправляемой, – на это он акцентировал внимание особо, снова заставив покрыться мурашками от предстоящей встречи, – а во-вторых, кто-то, не дожидаясь нашего вмешательства, может вызвать милицию.
– Хотя эти из РОВД вообще не приехали в последний раз, ограничившись устным предупреждением, – мрачно добавил он. И, закончив напутствия, выпихнул меня на черный ход. А сам пошел вниз. Шаги его затихли через два пролета: значит, решил послушать оттуда, что да как.
Я ощупал коробку с тайно приобретенными Окуневым ценностями, вторая стояла возле ног, и, выдохнув свежий воздух в зловоние черного хода, стал подниматься наверх. С каждым шагом все медленнее. А уже через пролет буквально столкнулся с первым из чумной компании. Видимо, кто-то таки услышал шум отпираемой двери с лоджии и решил проверить, действительно так быстро действует новый клей или же это все взаправду. Паренек лет пятнадцати, нескладный, чуть выше меня в смешной вязаной шапочке, джинсовой куртке и брюках размера на два шире подходящего – свет фонарей не давал разглядеть как следует, тем более, стоял он против освещения. Да и через модные прямоугольные очки с затемнением, которые для большей маскировки, выдала супруга Окунева, сделать это было тяжеловато. А пуще мешал черный парик, лезший на глаза, опять же для маскарада нелюбезно взятый Окуневым у супруги. По идее вдохновителя, такое пугало, каким стал я, должно запутать банду и привести к противоречивым показаниям в отделении касательно человека, предложившего им одно небольшое дельце, – если вообще можно было говорить о присутствии посторонних в это время на черном ходу, ну разве что чертей или зеленых человечков.
Паренек уставился на меня, пошатнулся, но на ногах устоял. Мое появление, если и удивило его, то несильно.
– Тебе чего? – медленно выговаривая слова, спросил он.
– Слышь, друг, поможешь коробки вниз снести, – на последнем слове я слегка осип, но прокашляться не дал ком, застрявший в горле.
– Какие еще коробки? – подозрительно спросил он, спускаясь на ступень. Сверху притопали еще трое, среди них, одна вроде бы девица, по крайней мере, с длинными волосами и в розовой кофточке. Хотя эту молодежь не разберешь, разве что в ду́ше.
– С барахлом из двадцать седьмой, – произнеся эти слова,