– В этот радостный праздник негоже ссориться, дамы и господа, – вошёл улыбающийся Аркадий, который уже с начала рождественских каникул пребывал в отчем доме.
Дмитрий и Пётр поспели вместе, внося в дом запах мороза со снегом и многочисленные причиндалы фотографического аппарата Дмитрия, который основательно занялся изучением искусства фотографии, необходимого ему в ожидаемых экспедициях.
– А вот и наш Пржевальский со своим «мольбертом»! – рассмеялся Аркаша, – Но я лишь надеюсь, что и меня прихватишь в одно из своих дальних странствий. Нет, я не шучу!
Бесшумно возник в дверях Алёша с нездоровым румянцем на щеках и запавшими глазами:
– Всем присутствующим моё почтение!
Гости стали обнимать братьев и сестёр, обитающих ещё в стенах отчего дома. Возможно именно потому, что ему не хотелось неискренних лобзаний, Борис старался приходить, когда все уже рассядутся за столом и целовал лишь родителей, что называется, по уставу. В самом деле, по отношению к нему подобные действия братьев и сестёр оказывались в последнее время неискренними, в то время, как между прочими – сердечными, как и прежде.
Капитолина Климентьевна начала всех рассаживать, а Митя норовил установить фотографический аппарат, чтобы запечатлеть всё собрание и рождественскую ёлку, сиявшую отблесками свечей. Отец семейства благодушествовал и расцеловывал каждого. С Борей бы так не вышло… Кутья уже стояла под иконами.
– Давайте вспомним Господа нашего перед праздничной трапезой и начнём. Боря всё равно опоздает, занят по службе очень, – сказал Гордей Евграфович.
– И Гликерию Карповну сперва пригласим за общий стол и Прохора Парфёновича, – добавила мать семейства, – вместе живём, вместе и столоваться.
Вскоре в дом вошёл Борис, резко и быстро поцеловал родителей, поприветствовал прочих, сухо поздравил с праздником.
– Уж и не спрашиваю, что с Настасьей, – бросил отец, подняв мохнатую левую бровь.
– Да так, тётушка в Питере захворала, пришлось ей уехать не так давно, – глядя в сторону.
Взгляд Сергея искал глаза старшего брата, но не нашёл, так как Боря уткнулся в свою тарелку с куском гусятины. «Шило в мешке не утаишь: тётка вовсе не больна. Что-то меж вами случилось».
– А что ж, Борюшка, Аркаше не передали. Он бы тоже родственницу навестил, помог как, – мать неуверенным тоном.
– Да, со службой закрутился, не оповестил никого…
– Закручиваешься ты, по большей части, с крамолой своей, – проворчал отец.
– Довольно, отец! Не хочу в очередной раз об этом слушать. Ничего нового не услышу, – огрызнулся Борис.
– Таких как ты, Борька, из школы надо было да с волчьим билетом158, а не образование высокое давать, казённые деньги на таких растрачивать!
– Оставь, Гордей Евграфович, будет,– примирительно заговорила Капитолина Климентьевна.
– Един Господь про всех нас. Уследить ли за вами за всеми? Да смотри, Бориска, как бы не наказал.
– Так,