Эстебан проявлял признаки нетерпения. Хлопнув ладонями по перилам, он выпрямился и многозначительно взглянул на небо: «Пожалуй, пойду. Меня ждет Эстер – мы договорились».
Скорлетта блеснула черными глазами: «Некуда тебе торопиться».
«И все-таки…»
«Какой дорогой ты отправишься?»
«Какой? По магистрали, как еще?»
«Ну и поедем вместе, сойдешь у общаги Эстер. Насколько я помню, она живет в районе Тессеракта».
С достоинством сдерживая раздражение, Эстебан коротко кивнул: «В таком случае пора идти».
Спустившись по дугообразному переходу к широкой платформе-обочине, они вступили на полотно и смешались с толпой, несущейся на запад. По мере того, как Джантифф протискивался вслед за спутниками ближе к скоростной средней части магистрали, он обнаружил необычный эффект. Оборачиваясь направо, он видел лица, поспешно удалявшиеся вспять и сливавшиеся с отстающей толпой. Повернувшись налево, он замечал шеренги лиц, появлявшиеся словно ниоткуда и стремительно надвигавшиеся. По какой-то непонятной причине одновременное восприятие противоположных ускорений вызывало растерянность, даже испуг. У Джантиффа закружилась голова. Он поднял глаза к плывущим мимо разноцветным многоквартирным блокам – розовым, бежевым, шоколадным, канареечно-желтым, блекло-красным, оранжевым, малиновым, зеленым всевозможных тонов: цвета залежавшегося мха, зеленовато-белесым с прожилками светло-зеленого, трупного сине-зеленого оттенка, зеленовато-черным. Каждый цвет громко заявлял о себе, озаренный ясными лучами Двона.
Джантифф увлекся многообразием оттенков. Окраска блока, несомненно, оказывала символическое влияние на жильцов. Персиковый тон с размытыми водянисто-рыжеватыми пятнами: кто и почему выбрал именно эту краску? Какие правила или традиции при этом соблюдались? Ярко-белый с сиреневым отливом, голубой, ядовито-зеленый – типовые корпуса тянулись к горизонту веером верениц, причем каждый цвет, несомненно, что-то означал, был чем-то дорог тем, кто к нему привык… Танзель тянула его за рукав. Джантифф обернулся и заметил справа фигуру Эстебана, торопливо лавировавшую, уже исчезавшую в толпе. Девочка хмуро пояснила: «Он забыл о важной встрече, а теперь вспомнил и попросил за него извиниться».
Мимо с ловкостью ртутной капли проскользнула багровая от злости Скорлетта: «Неотложное дело! До скорого!» Она тут же пропала в лабиринте человеческих тел. Джантифф, оставшийся наедине с девочкой, спросил в полной растерянности: «Куда они убежали?»
«Не знаю. Поехали дальше! Хочу без конца кататься на полотне!»
«По-моему, лучше вернуться. Ты знаешь, как проехать к Розовой ночлежке?»
«Проще простого! Перейди на магистраль Диссельберга – потом останется чуть-чуть проехать по 112-й латерали».
«Показывай дорогу. На сегодня с меня хватит. Странно, что Эстебан и Скорлетта