Самди попытался скинуть его со своей спины, но Ринальдо был тяжелее и сидел надежно. Он провел кончиком ногтя по краю стопы, обводя контур, и барон снова забился под ним, хохоча и визжа. Эспозито не составило труда поймать вторую лягающуюся ногу и соединить ступни вместе, как половинки узора. То, что он увидел, заставило его надолго замолчать, и Самди тоже затих, не зная, какой реакции ему ожидать. Когда горячее дыхание коснулось свода стопы, а губы очертили впадину, он застонал, и жаркий рот воодушевленно припал к ямочке под пальцами.
– Прекрати, – судорожно скребя пальцами по полу, взвыл Самди.
Бросив взгляд на борозды, оставленные в полу, Эспозито отпустил его ноги и ловко повернулся, так быстро, что Самди не успел вырваться. Он смиренно вздохнул и подложил руки под подбородок, устраиваясь поудобнее. Ладонь погладила его по хребту. Каноник рассматривал шрамы. Молча. Это настораживало, но с другой стороны, может, и пускай лучше он молчит.
– Не болит? – тихо спросил Ринальдо.
– А твои? – брякнул Самди и прикусил язык.
– Мои нет, только иногда на погоду ломит, – спокойно отозвался сверху каноник.
– Нет, – тихо сказал Самди, – Они никогда не болят. Словно их там и нет.
А потом он резко выгнул спину, ударяя снизу, извернулся и скинул Эспозито, вцепился в него, принялся трясти и добился лишь того, что оба его запястья оказались в руках каноника. Эспозито с удивлением рассматривал тот факт, что его крупные ладони едва смыкались на неожиданно широких костистых запястьях барона. А потом потянул его на себя, легко прикоснулся ртом к тому месту, где между его пальцев бился пульс, и Самди вытянул ноги и свернулся на широкой, как доска, груди, положив щеку на неровно сросшуюся ключицу. Инквизитор погладил его по волосам, вздохнул, приподнимая на ребрах, сцепил руки поверх его плеч.
– Я зачем пришел-то…
Самди замер. Значит, было какое-то зачем. Что опять хочет от барона Субботы Святая инквизиция, которая теперь предпочитает называть себя Конгрегацией?
– Посмотри на меня, – попросил Эспозито, и исправился раньше, чем он успел поднять голову, – Нет, лучше не надо.
– Что опять случилось? – глухо спросил Самди.
– Я теперь твой персональный инквизитор, – просто сказал Ринальдо, – Все под мою ответственность.
Самеди Ленми Леман широко и совершенно по-дурацки улыбался и радовался, что каноник не может видеть его лица. Не надо никуда являться, не надо ничего объяснять, теперь между ним и инквизицией есть надежная прокладка – преподобный Ринальдо Эспозито, и судя по ощущениям, прокладка это тверда, как камень и эластична, как каучук. И да, он уже понял, что самые важные вещи Ринальдо произносит вот этим бесхитростным прямым голосом, наивным и таким неоспоримым, что эту простоту не обойти и не обмануть.
– Я думал ты просто пришел.
– А я просто пришел.
– И это все?
– И это все, – Эспозито улыбнулся, – И больше ничего.
Вернуть