Не то чтобы Эскиве шло материнство, просто она сама была так исключительно хороша, что украшала собой любое начинание, делая привлекательной любую вещь. Томас хочет сына. Рейнхард допил кофе и поставил чашку на стол. Двое детей без большого перерыва, наверное, очень удобно. А может быть, он успокоился бы, если бы первенцем был мальчик.
За стеклом редактор Гейнрих Вебер протянул руку и поправил вьющуюся прядь, которую Эскива сдувала с лица, когда руки были заняты. Он определенно возвращался к жизни, и это было очень хорошо.
Девичник
Девичник Эльке Нойманн проходил две недели спустя после свадьбы.
Конечно, ведь так было гораздо интереснее, чем строить предположения о супружеской жизни с кем-то, кто не играл в футбол за мастерской Ланге, кого никто не видел босым и без рубашки, о ком никто не знал ничего интересненького, кто не становился предметом для девичьих сплетен, с кем никто не сидел за одной партой в школе, кто никогда не приходил в гости к брату, никого не провожал из кино, и о ком нельзя было сказать, хорошо ли он танцует, в кого никто никогда не был влюблен, кто не пытался поцеловать ни одну девушку за углом, и за кем никогда не гнался разъяренный папаша с двустволкой, о ком матери не предупреждали дочерей, делая его неотразимым, кому не рвал штаны соседский пес, чья машина никогда не ломалась на соседней улице, и чей голос все услышали впервые, когда в кафедрале он отвечал на вопрос патера Юргена и на хорах эхом отозвался орган.
Девушки явились в кондитерскую «Лукреция» на Беккерштрассе, откуда были изгнаны все мужчины, включая кондитера Ханса, а заправлять всем осталась его жена, собственно синьора Лукреция, женщина, которая многому могла бы поучить девушек. Все принесли с собой закуски и вино, а Лукреция напекла множество разных прекрасных пирожных – с вишнями, с розовыми лепестками, с сырным кремом и грушами, с шоколадными крошками, и еще с орехами, с цветками лаванды, с имбирной начинкой, с половинками абрикосов, с нугой и сливовым джемом, с клубничным суфле и с апельсиновой цедрой. А кроме этого коньячные бисквиты, слоеный торт, красный бархатный пирог по-новоорлеански, медовые кексы с изюмом и яблочный штрудель по рецепту матери Ханса, фрау Беккер, который много лет назад совсем юная Лукреция осваивала под руководством свекрови в этой самой кондитерской.
На дверь была повешена табличка «только девушки», заведены самые веселые песни в музыкальном автомате, и все молодые женщины Магдебурга в самых своих нарядных платьях и украшениях, смеясь и болтая расселись за столами. Было открыто шампанское, и синьора Лукреция на правах хозяйки постучала ножом по бокалу.
– Синьориты! – произнесла она с небольшим акцентом, – Сегодня мы выдаем замуж нашу подругу Эльке, и сейчас