Я схватился за нож, и наши воины тоже повыхватывали мечи. Трое прицелились в египтян из луков, но стрелять еще не решались. Стало видно, что нам угрожает серьезный противник.
Несомненно, благодаря персидской опасности и участившемуся морскому разбою, египтяне теперь усилили береговую охрану. Я давно уже плохо представлял себе, как идут дела в Египте, – и хотя жители Та-Кемет оставались данниками персов, поражение Ксеркса наверняка вдохнуло в них новые силы для сопротивления всему иноземному…
Эти воины, которые направлялись к нам, были верховыми; и стреляли они тоже как степняки. Отряд конных лучников человек в тридцать, в белых льняных шлемах и таких же панцирях: темные от солнца, враждебные и торжествующие. Они окружили нас прежде, чем мы успели опомниться. Теперь они могли бы перебить нас всех, как стадо! А сзади бежали еще новые, два, три десятка: гарнизон этой крепости, очевидно, был немалым.
Мы все еще оставались на корабле, но мы не могли даже спустить его на воду. Мы могли бы, пожалуй, отчалить даже в прилив, гребя вдоль берега, чтобы добраться до какой-нибудь египетской гавани. Однако теперь было поздно.
– Кто такие? – отрывисто спросил один из воинов, в дорогих доспехах: очевидно, предводитель.
Смысл вопроса был ясен и без перевода; но я был ободрен тем, что понял речь египтянина. Я выступил вперед – под нацеленными на меня стрелами, как совсем недавно перед воротами Милета. И, запинаясь, начал говорить, стараясь держаться с такой же уверенностью.
Я объяснил солдатам, что я – посланник и доверенный советник могущественной царицы Карии, Артемисии. Наш корабль направлялся на Крит; но нас застигла буря и занесло на берег Та-Кемет. Мы потерпели крушение и просим воинов о помощи: за это я их щедро вознагражу!
Египтянин слушал, хмурясь все больше: имя Артемисии Карийской ему, кажется, ничего не говорило, и язык мой был недостаточно хорош. Потом загорелое гладкое лицо воина снова прояснилось, и он ухмыльнулся. Похоже, начальник гарнизона понял из моей речи главное – мы не опасны, за нами не идет большая сила; а значит, он и его солдаты могут хорошенько поживиться… Конечно, я сулил им награду за спасение: но то когда еще будет, и будет ли! А мы уже в их руках, со всеми потрохами!
Ничего не ответив мне, египтянин повернулся к своим спутникам, и они ожесточенно заспорили. Я понял их речь и на сей раз, хотя и с трудом. Воины уже решали, кому из них достанется товар, а кому – пленники!..
Тут один из наших воинов, догадавшись, что происходит, выстрелил и уложил кого-то из отвлекшихся врагов. Но остальные египтяне не дремали, и наш храбрец упал мертвым; а следом другой наш воин, выхвативший из колчана стрелу. Больше никто не пытался сопротивляться.
Нас заставили сойти с корабля и, согнав вместе, повели в сторону крепости. Я споткнулся, увязнув в горячем песке; и ощутил, как меня поддержала рука Артабаза. Я благодарно взглянул на моего слугу и друга.
– Я постараюсь нас вытащить, –