Она только что умылась холодной водой, отчего кожа ее горела. Девушка легко сбежала вниз по лестнице и бросилась к Джереми.
– Папа, милый, – воскликнула она так, словно это Барнет вернулся из дальних стран, а дочь уже успела соскучиться.
Вынырнув из его объятий, она лукаво повела взглядом, и небрежно обронила:
– Здравствуй, Майкл. Надеюсь, путешествие было приятным?
Вот так – ни больше, ни меньше, как будто он не переплыл океан, а вернулся из ближайшего пригорода!
– Рад видеть тебя в добром здравии, Ева, – вежливо произнес Майкл.
Девушка надула хорошенькие губки и весомо поправила:
– Мисс Ева.
– Что ты придумываешь, какая мисс? – возмутился Барнет. – Майкл вырос у нас в доме, он тебе, как брат…
– Вот именно, «как брат», – подхватило юное дарование, сделав акцент на слове «как», – А нас в частной школе учили, что посторонние люди должны обращаться к девушке официально.
– Я не против, – неожиданно согласился Майкл, – Но пусть в таком случае мисс Ева тоже обращается ко мне официально – мистер Уиллоуби. Надеюсь, это согласуется с тем, чему юную леди учили в школе?
Ева состроила рожицу, так что было непонятно, довольна она или уязвлена. Впрочем, ее лицо озарилось улыбкой при виде пушистой кошки, шествовавшей из кухни в столовую вслед за домоправительницей, но с таким видом, словно хвостатая была хозяйкой дома, а миссис Томсон состояла у нее в услужении.
– Милли! – окликнула Ева свою любимицу, но та даже головы не повернула на зов, не снисходя до общения с несносными двуногими.
– Майкл, ты помнишь Милли? В прошлом году она была комочком, маленьким котенком, а теперь вон какая красавица и умница! – промолвила Ева.
Она уже выбросила из головы правила, почерпнутые в пансионе, и обращалась к Майклу, как к брату. Ее голос звучал так искренне и проникновенно, что молодой человек оттаял.
– Я помню, как ты выхаживала этого заморыша, Ева, – тихо сказал он.
Их взгляды встретились: несколько секунд ее голубые глаза смотрели на него, теряя безмятежность и становясь колючими, как кнопки, а потом девушка умчалась помогать миссис Томсон с завтраком.
– А ведь она прехорошенькая, -внезапно подумал Майкл. – Сколько ей? Шестнадцать? Она и в самом деле красавица, и когда только успела так похорошеть?
Сзади Джереми подтолкнул