– Что? Глаша, ничего не пойму! Открывай врача, вызывай дверь!! Кого убили?
– Лешу убили! Иди, посмотри! Мы с Машей в окно видели!
Из-за монастыря уже бежали люди, тяжело дыша от быстрого подъема на холм.
– Жив Карп!
– Жив!
– Кого ж убили?
– Бегите к Маше! – махнула рукой за угол Глаша. – Плохо ей!
Сама она втолкнула Карпа обратно в дом:
– Звони! Скорее! Врача! Полицию!
Во дворе слышалась тревожная многоголосица. Не переставая пищали и пели на все лады сигналы мобильных телефонов. Лаяли ошалевшие собаки. Негромко, и пока несмело, как на распевке перед службой, тоненько запричитали бабы… И тут, завершив картину, заполняя собой все душное раскаленное пространство, протяжно и глухо ударил церковный колокол… Голова у Глаши закружилась, стены старого дома потеряли перпендикулярность, перед глазами все поплыло, она тихо всхлипнула и лишилась чувств…
…Разлепив ресницы, первое, что смогла разобрать Глафира в полутьме комнаты, было лицо участкового уполномоченного Толика. Оно нависало над ней двумя внушительными щеками и горящими, совершенно круглыми глазами. У самого уха кто-то жалобно застонал… Глаша приподняла голову – рядом с ней на старом диване лежала Маша. Её веки чуть заметно дрогнули.
– Ну, слава Богу! – участковый уполномоченный Толик снял фуражку и нервно вытер рукавом лоб. – Двумя трупами меньше!
За его спиной радостно загалдели… Толик обратился к какому-то молодцу в полицейской форме:
– А ты говорил – холодной водой из ведра окатить! Вот! – сами оклемались! – он опять навис над диваном. – Ну, барышни, я с вами сам чуть не помер! Приезжаю – а тут полный концерт и все билеты проданы! Все кричат, плачут, остальные – лежат как мертвые!
Глафира попробовала приподняться. Толик услужливо сгреб ее в охапку и рывком посадил.
– Мы уже в окно заглянули… – начал было Толик, но его перебил негромкий голос из недр дома.
– Анатолий Ильич! Идите! Мы дверь вскрыли…
Наступила тишина. Люди в форме передвинулись в холл. Толик нахлобучил фуражку на затылок и неожиданно повалил Глафиру назад на диван:
– Вы, вот что… девушки.… Отдыхайте пока! А я пойду, погляжу, что на вверенном мне участке творится! – после этого он быстро вышел из зала и плотно закрыл за собой дверь.
Глафира села, подобрав колени под подбородок. Было страшно и душно. За стеной ходили и переговаривались люди. Кто-то жалобно вскрикнул…
Через некоторое время Маша открыла глаза и тут же попыталась вскочить, Глаша с трудом удержала ее.
– Ты лежи, Машенька… Хочешь, я подушку тебе принесу?
– Где он?
– В своей комнате. Дверь недавно вскрыли… Там и Толик наш, и еще ребята из нового микрорайона.
Маша тихо лежала, глядя в потолок сухими глазами.
Глаша неслышно подошла к самой двери и прислушалась:
– Ходят, ботинками стучат… Карп что-то им рассказывает… – сообщила она шепотом. Вдруг она отскочила к дивану