Убийства и прочие мелочи жизни. ЕленаА. Миллер

нем присутствовали все атрибуты романтической сентиментальности – и белые обои в золотой горошек, и розовые шторы, отделанные атласной лентой, и большой камин с кружевной решеткой, и картины с букетами цветов на стенах.

      – Неплохой дом. Интересно, кто это здесь оставляет такое наследство? – ехидно спросил Даниил.

      – Родители. – безо всякого выражения ответила Глаша. – Хочешь кофе? Мы с Машкой недавно хорошее кофе купили в новом микрорайоне.

      – Хочу. А что случилось с родителями?

      – Не знаем. У меня ведь почти такой же дом, дальше по улице. Только не из белого, а из красного кирпича. А родители пропали во время перестройки.

      – Как это – пропали?

      – Обыкновенно. Собрались в Москву на два дня. Сели в автомобиль, все вчетвером – мои родители и Машины. Помахали нам рукой, велели ни в коем случае не пить сырой воды. И уехали.

      – И всё?

      – Все. Нам тогда еще и шестнадцати лет не было.

      – Но как же… – задохнулся Даниил. – А розыск? Следствие? Сколько лет прошло?

      – Много. Почти семнадцать.

      Даниил, затолкав руки в карманы, нервно измерил шагами большую кухню.

      – Хороший дом. – еще раз сказал он. – Они у вас коммерцией что ли занимались?

      – Да. В начале девяностых хотели кирпичный заводик открыть. Уже собрали деньги.

      – Понятно… – выдохнул инспектор. – Тогда все понятно. И как вы – одни…?

      – Нас тогда отец Косьма очень поддерживал. У него матушка замечательная, добрая. Они практически сразу забрали нас к себе. У нас ведь с Машей кроме этих пустых хором ничего тогда не осталось. Близкой родни нет, денег ни копейки… А в домах… – Глаша усмехнулась. – Даже окна вставлены не были!

      – А свои дети у вашего батюшки и матушки есть?

      Глаша подняла вверх четыре пальца.