– Боже мой… – Маша в страхе прижимала руки к груди. – Это немыслимо. Зачем это кому-то?
– У вас есть еще подобные снимки?
– Да, сколько угодно! В нашей мастерской на буфете стоит такой же. И дома у меня целый альбом. Но… Забраться ночью в дом, чтобы разбить стекло в фоторамке и убить человека… Это немыслимо!
– Разберемся! – авторитетно пообещал Толик, накладывая на большое круглое печенье гору густого меда.
Даниил покосился на него и, передернув плечами, переключился на Карпа Палыча.
– Уважаемый Карп Палыч!
– Да!
– Настала ваша очередь поговорить со мной.
– С превеликим удовольствием!
– Расскажите мне как можно более точно, как прошел ваш вчерашний вечер, начиная с того момента, когда Алексей закончил свой рабочий день.
– Я уже упоминал об этом. В половине шестого вечера Алеша вышел из своей комнаты чем-то расстроенный. Я, конечно, поинтересовался причиной его подавленного настроения. Он объяснил, что были проблемы с компьютером – он зависал, потом произошли накладки с почтой. Я не стал уточнять какого именно плана, потому что Лёша заверил меня, что он сумел все исправить и выполнить работу. Он прошел на кухню и выпил холодного чаю. Его потухший вид настолько не вязался с его обычным блистательно-радостным настроением, что я забеспокоился. Но он опять сумел меня утешить… Он сказал, что виной всему головная боль, и ему нужно немного пройтись.
– У него раньше бывали головные боли?
– Не часто. В таких случаях он спрашивал у меня или у девочек пару таблеток анальгина.
– Вчера он попросил у вас лекарство?
– Нет. Он предположил, что часовая прогулка вполне поможет. И Алексей ушел. Как мы уже выяснили – в мастерскую. Я немного поработал в кабинете – прочитал статью в столичном журнале об иконописи Строгановских вотчин, затем мне стало неуютно в пустом доме… Я, знаете ли, плохо переношу одиночество. И я отправился в храм в надежде заполучить в собеседники отца Косьму.
– В какое время это было?
– Дайте припомнить… Думаю, около четверти седьмого…
– Именно в это время Марья и Глафира выгнали Алексея из мастерской.
– Возможно, потому что мне показалось, что я видел его у начала Тополиной аллеи, в тени кустов.
– Вы окликнули его?
– Ни в коем случае! Я не хотел прерывать его прогулку.
– Что было дальше?
– Дальше… Я пришел в храм, но настоятеля не застал. Он отправился к одной из своих немощных прихожанок. Мне сказала об этом Анна, тетка нашего уважаемого участкового уполномоченного.
Толик кивнул:
– Она у меня как армянское радио – все знает…
– Я передал через Анну, что буду рад видеть батюшку у себя вечером и вернулся, приблизительно без пятнадцати минут семь. В доме было тихо и пусто. Я вынес из холла свое плетеное кресло, взял старые журналы и погрузился в чтение.
– Вы не видели и не слышали ничего подозрительного?
– Нет!