Чистые сердца. Замба Шорван

крылья любопытных насекомых, слетающихся на свет огня. Трески и хрусты звонко разносились по стоянке, но они не могли пробудить ото сна коров и овец, крепко спавших после выпаса на дальних бескрайних пастбищах, где произрастали дикие степные травы: ковыль, полынь, прутняк, дикий лук и типчак. Санан, отработавший сегодня за всех троих братьев, ушедших на охоту вслед за старым пастухом, также спал крепким беспробудным сном. Он, как обычно, лег в своей старой будке у крытого загона и уснул настолько крепко, что даже звонкий смех молодого пастуха не мог его разбудить. Пламя от костра металось и дрожало на ветру. Человек сидел поодаль от костра на лавке у юрты, а лицо его освещал слабый, доходивший до него свет от огня.

      Бурул с щенячьим любопытством смотрел на молодого мужчину и сравнивал его со старым пастухом. Сын был выше своего отца. Глаза его были шире, а нос длиннее. Черные, угольного цвета волосы молодой пастух носил в недлинной темно-матовой косе, а старый – налысо сбривал седые жесткие волосы, обнажая свою круглую голову. Скулы у молодого мужчины не выпирали, и лицо казалось чистым из-за нежной светлой гладкой кожи, лишенной глубоких морщин, кои присутствовали на отцовском лице в изобилии. Также на лице старого пастуха была борода с проседью, а под глазами выделялись большие выдвинутые скулы и плоский нос. При этом Бурул заметил, что оба носят серебряную серьгу в левом ухе и оба похожи в своих манерах и привычках. Они с одинаковой тональностью говорили на своём человеческом языке, одинаково смеялись, одинаково ходили. Бурул чувствовал, что и запахи у них похожи, и чтобы лишний раз убедиться в своей правоте, он уперся своим носом в человеческую руку и начал её внимательно нюхать. Молодой пастух улыбался и гладил Бурула по голове и чесал за свисающими треугольными ушами. От этих ласк банхар скатывался на спину и, довольный, подставлял свой живот – самое уязвимое место всякого зверя, тем самым демонстрируя своё глубокое доверие к человеку. Они оба были рады, но улыбки их были призваны умом, а не выходили из души. Молодой мужчина и овчарка переживали за старого пастуха и всячески пытались подбодрить друг друга лаской и добротой. Бурул видел, как часто молодой пастух поглядывал в ту сторону, куда ускакал его отец еще днем. Было видно, что он переживал, но в своей тревоге он был не одинок – ведь и Старый Бурул тихо поскуливал, вглядываясь в темноту, пытаясь найти в ней своего хозяина.

      Так же, как и старый пастух сегодня утром, молодой ударил ладонями по коленкам, встал и направился в юрту. Открыв одну из створок деревянной двери, он перед тем, как зайти самому, пригласил в неё банхара, позвав его по имени. Старый Бурул, в отличие от своих братьев, регулярно захаживал в жилище человека, так как славился чрезвычайно послушным и спокойным нравом, отличался удивительной для пастушьей рабочей овчарки чистоплотностью. Его лапы, как у птицы, не оставляли после себя грязных следов, а его шерсть, словно кошачья, всегда была гладкой и чистой.

      Бурул вошел в юрту. Каждый раз он удивлялся этому зрительному обману, ведь снаружи