Глава Пятая
Старый пастух
Часть I
Ещё на подходе к животноводческой стоянке старый пастух видел маленький огонек костра, мерцающий вдали, но по мере приближения он стал замечать и другие огоньки. В конце концов, подъехав близко, он увидел, что вся стоянка полыхала в огне, разгоняемом порывистым ветром, превращавшим пламенные языки в огненные вихри, а ночное небо окрасилось заревом от большого пожара. Везде и повсюду валили черные тучи смрадного дыма. Из-за сухой травы, что была повсюду, пламя стремительно распространялось по животноводческой стоянке. Огонь был готов сжечь всю степь, оставив после себя лишь мертвую золу.
Старый пастух гнал своего коня настолько быстро, что тяжелые банхары отстали от него. В резвом галопе он мчался к своей стоянке, охваченной пламенем, но тот шквальный степной ветер, что разжигал огонь, вместе с этим принес с собой и ливень. Оглушительный шум проливного дождя перебивал трескающиеся звуки горения. Вода потушила пламя, но огонь уже успел охватить стоянку.
В кромешной темноте из-за грозовых туч и дождя пастух, прискакав на стоянку, начал робко бродить по памяти, не видя ничего, кроме темноты и шипящих тлеющих угольков. Щурясь и часто моргая, он робко блуждал по потухшей траве и липкой грязи, а неожиданный дождь крупными каплями бил его по лицу.
Он боялся и не хотел принимать мысль о том, что его сын умер. Старый пастух встал перед юртой, представлявшейся ему большой темной тенью, и не решался войти, переступая от смятения и переживаний. Сверкнувшая молния на миг осветила юрту, и он ужаснулся – обгоревший войлок и закоптившаяся дверь заставили его по-настоящему испугаться. Он вбежал в юрту, снеся перед собою обожжённые трухлявые створки.
Дрожа от холода и страха, он нерешительно ходил по юрте наощупь и искренне не хотел найти своего молодого сына мертвым. Он его и не нашел. Вся тяжесть с его плеч на секунду спала, но страх всё же его не покинул. Он вышел из юрты и вслепую пошел в сторону загонов для овец и коров. Лишь свет от молний ненадолго показывал ему страшную картину вокруг. Он увидел сгоревший и развалившийся курятник, во дворике которого лежали обугленные тушки куриц и обожжённые доски овечьего загона, рядом с которыми безмолвно сидел Санан. Банхар будто и не заметил подошедшего к нему человека. Старый пастух подошел к овчарке, и ровно в тот момент блеск от сверкнувшей молнии осветил собой кровавое месиво из десятков мертвых овец. Кровь, смешавшись с дождевой водой, вылилась за пределы загона. Единицы среди овец остались живы, но и те были искалечены. От ужасающе глубоких ран они жалобно блеяли от боли. Даже капли дождя, приземлявшиеся в их окровавленные изорванные тела, приносили им неописуемые страдания.
Старый пастух был шокирован, но даже муки его овец не отвлекли от тревожных мыслей о сыне. Он обошел горячие стены саманного коровьего загона. Подойдя ближе к входу, старый