Он имел в виду меня, а я смущенно отметил про себя, что все же имею привычку сопеть, однако Алексу очень понравилась сумка Гуно.
Гуно громко рассмеялся:
– Ах ты, чертов пес, наверное, вынюхиваешь нашу домашнюю колбасу, я бы взял тебя при случае, может быть, со мной ты стал бы как тюлень!
Повернувшись к отцу, он продолжал:
– Досточтимый папа, ваше преосвященство, мама просила спросить, позаботился ли ты о прищепках для белья, сите из проволочной сетки, эдамском сыре, двух отрывных календарях, ажурной кофточке, двух тюбиках чистящей пасты и привете для тети Эммы, а также об открытке для дяди Адольфа?
– Боже мой! – огорчился господин Брёзель, хлопнув себя по оттопыренным карманам, – сыр и тетю Эмму я позабыл. Привези его, Гуно, или пришли! Впрочем, я хочу тебе сказать: держи глаза открытыми и наблюдай людей вокруг и таким образом сохраняй в душе чувство сострадания к ним! И возьми себе на заметку: только зрячий может помочь. Но только здоровый видит. И только здоровый все преодолеет! Оставайся же здоровым внутренне и внешне! И поэтому будь избирательным. Только разбирающийся сделает лучший выбор. Ну и так далее. Ты знаешь мои наставления, мои воззрения, мой опыт и мою веру в подрастающее поколение!
На этом мы расстались с Гуно, который вдруг стал задумчивым и собранным.
Затем мы, помахав ему на прощание, продолжили свой путь и вскоре обнаружили здание дуненского курзала, возле которого стояла наготове повозка с невероятно высокими колесами и двумя небольшими, мокрыми снизу лошадьми.
Кучер почтительно приветствовал нас:
– Добрый день, господин пастор!
При этом он смотрел на нас обоих. Я чувствовал себя немного торжественно, когда мы без лишних слов взобрались и уселись на обитые куском ковра потертые сиденья. Мою коробку мы поставили перед собой, а господин Брёзель положил на нее сито и рулон бумаги из карманов пиджака, чтобы удобнее было сидеть. При этом он тихо сказал мне, показывая на широкую спину кучера, явно ожидающего еще кого-нибудь:
– Это им не обязательно сообщать, но ты, сын моего друга, не должен обращаться ко мне с таким титулом, просто говори мне – господин Брёзель.
В следующее мгновение повозка содрогнулась от большого чемодана, плашмя заброшенного внутрь служащим отеля. Одновременно над краем повозки показалась ужасная черная шляпа, а затем точно такая же ужасная черная окладистая борода. Огромный мужчина в черном сюртуке таким образом прибыл в нашу повозку, и мы волей-неволей должны были потесниться, кроме того, господин Брёзель был вынужден вытащить из кармана своей куртки пакет с бельевыми прищепками и положить его на мою коробку, потому что стало слишком тесно.
Разумеется, прибывший должен был сесть на заднее сиденье спиной вперед, и скоро обнаружилось, что из-за собаки и наших вещей впереди недостаточно