На все вопросы Виолетты о причине такого протеста, мать отвечала одним предложением.
Не правильно все это.
Виолетта и сама где-то внутри понимала, что это не правильно. Но затем снова ловила себя на том, что ощущает, чуть ли не физическое, наслаждение от мысли, что эти тридцать тысяч слов будут подписаны ее именем.
Также она успокаивала себя тем, что такое отношение матери объясняется ревностью. Она ревнует! За всю свою жизнь Виолетта никогда не проводила столько времени с отцом. А теперь они начали сближаться, они перестали раздражать друг друга, и мать это пугало. Она боялась потерять дочь. Боялась, что та променяет ее на отца, а ей останутся еженедельные обеды в каких-то забегаловках.
С этими мыслями Виолетта поцеловала мать и поехала на церемонию.
Она стояла в тени огромного каштана и следила за толпой. Вадим со своей новой троицей вассалов ушли на поиски бара. Отца не было. Виолетта ждала гонца от редактора со словами речи.
Гонец подошел сзади. Вернее это была гончая. Невысокая девушка лет девятнадцати, спросила у Виолетты ее имя. Затем сказала, что от Сурикова и протянула сложенный вчетверо лист бумаги.
Виолетта пробежала взглядом тезисы и расстроилась. Обида слегка сдавила горло. Это была не речь. Это были наброски предложений, которые с легкостью подошли бы к любому произведению. Человек, который написал эти строки, не читал роман. Это были штампы, заготовки, вода. Но обидело девушку другое. На миг, но все же отчетливо, она почувствовала себя таким же инструментом. Она попала на конвейер, она не первая и уж точно не последняя. С этим текстом сотни новоиспеченных писателей поднималась к микрофону.
Она ничем не лучше автора. Она лишь последующая шестеренка в огромном механизме выкачки денег. У нее своя роль, быть может, немного ярче, но все же эпизодическая.
Виолетта вздрогнула. Мотнула головой, сделала несколько глубоких вдохов. Это все мать с ее пессимизмом, – успокаивала себя девушка. Она выйдет и скажет свои слова, ей не нужны эти пустые словосочетания. Она найдет, что сказать оригинального, чтобы каждый в этом зале захотел прочесть ее роман. Именно ее! Она твердо решила, что теперь роман ее.
У меня все получится, я главная на этой церемонии! – произнесла девушка вслух.
Виолетта шагнула вперед, прошла к дверям. Народ медленно вливался в двери здания. Девушка миновала холл, остановилась возле дверей в зал театра. Оглянулась, Вадима нигде не было, она вошла в зал. Прошла к сцене и села в первом ряду на место с ее фамилией.
Церемония началась. Ее очередь была последней. Она наблюдала за действом. Удивлялась радости конкурсантов, кривилась от благодарственных речей, и чем ближе был конец награждения, тем меньше у нее оставалось оригинальных слов.
Та речь, которую она прокручивала в голове, теперь выглядела еще более заезженной и унылой чем список штампов на сложенной бумажке. Ей нечего было сказать залу.