Она вдруг перестала перечислять версии того, чем еще, по ее мнению, могла являться Кэр Анноэт, виновато глянула на Киэнна краешком глаз и, прикусив губу, отодвинулась за зыбкие пределы освещенного круга:
– Не надо было тебе со мной ложиться…
Вот же дерьмо! Только ее наивного раскаяния ему не хватало! Глупая, глупая девочка! Вот уж никогда не думал, что это будет такой пыткой!
– Я не хотела, чтобы… – продолжала лепетать она, – хотя, кого я обманываю? Хотела, очень даже хотела, но…
– Утешься, подменыш! – не выдержал Киэнн. – Это не ты меня использовала. Это я использовал тебя!
Темнота на мгновение онемела, и Киэнн даже успел подумать, что попросту бредит, и никого другого, кроме него самого, здесь нет, и в помине не было. Ну и чудесно, если так. Пусть Аинэке прикончит ее где-то еще, не у него на глазах. Все равно ведь прикончит, конечно…
А вообще, чего тебе так неймется? В первый раз, что ли? Большое дело – какая-то девушка-подменыш. Туда ей и дорога.
Но почему же так гадко на душе?
Наконец неровный голосок подменыша все же вернулся, но разом стал жестче и отчужденнее:
– И для чего же? Это что, такой извращенный эльфийский способ свести счеты с жизнью? Более простых не придумали?
– О, если б ты знала, как непросто свести счеты с жизнью эльфу! – хмыкнул Киэнн, все больше приходя в себя и даже пытаясь приподняться на локтях. Теперь он снова мог поймать взгляд злых прищуренных глаз, сверливших его из полумрака. – Бессмертие, все дела. На что только не пойдешь!
– Да что ты говоришь! – скривила губы она. – Спросил бы у меня, я могу подсказать сотню надежных средств.
– Выкладывай, самое время, – вздохнул он. – Можешь даже пособить, если охота.
«Все равно нам с тобой трындец, – вертелось у него на языке. – Гроб, могила, пиф-паф, моя детка пристрелила меня». Киэнн старательно прикусил свой не в меру болтливый язычок. Лучше уж ей не знать. И без того уже черт тебя дернул ляпнуть, мог бы и помолчать в тряпочку.
Хотя, может, оно и к лучшему. Сразу расставить все точки над i. И не морочить себе яйца.
И все же где-то глубоко внутри Киэнна снова кольнуло неясное сожаление. «Плакали мои чаевые, – перевел он себе на более понятный и знакомый язык. – И с пледом, небось, придется расстаться».
– Так где мы? – требовательно прозвучало из темноты. Похоже, подменыш снова осматривала место, в котором они находились. – Что это за хрень такая? Склеп? Крипта? Оссуарий? Костяная темница? Оэт-ак-Аноэт, мать твою?
Киэнн невольно вздрогнул от неожиданности:
– А ты о ней откуда знаешь?
– И в самом деле: откуда мне знать? – Она вновь появилась из темноты,