Знаю, где сусаль ты прячешь, сам ковал я тот ларец…
На картине обозначишь… ключ – хрустальный леденец.
Мрамор черного надгробья разверзается в ночи.
Взгляд коварный исподлобья страсть мою не облегчит.
Вслед тебе иду в могилу, погружаясь в смрадный тлен,
По костлявому настилу. Пред очами – гобелен:
Тень неверная за дверью, враг хорониться иль друг?
Опасаться надо зверю, коль сразил его недуг.
Кровяные мысли прячет в свете дня алчный глупец,
Дикой злобою охвачен в полнолуние… подлец.
Страшным ядом мозг пропитан, нет лекарства от него,
Век короткий нам отсчитан – злата хочет одного.
Уберечь себя от зверя не смогли мы – смерть взяла.
За великую потерю черным словом прокляла
Ненавистного злодея, неопознанную тварь,
Разумом кто не владея, с головой полезет в ларь.
Волдыри покроют тело, жаром выгорит нутро.
Вот душа уж отлетела – ты придумала хитро.
Зачем тогда мне руку тянешь, уводя в кромешный ад?
Мне сердце больше не изранишь, я не вернусь уже назад…
Служить тебе я стану вечно, надену призрачный венец.
В сундук полез я так беспечно, теперь и я уже мертвец…
Глава 13. В психиатрической больнице
Высокий каменный забор с облупившейся серой краской выглядел довольно уныло. Но особую тоску нагнетало само здание больницы, чьи очертания виднелись в конце длинной вытоптанной аллеи.
– Кто-то девушку в ресторации зовет, а кто-то в богадельню, – тихо пробормотала Алимпия, всматриваясь вглубь парка. Огромная каменная глыба проступала мутными очертаниями в завесе мелкого пунктира моросящего дождя.
– Так то ежели «девушку»… – хмыкнул Егор, бодро шагая по аллеи.
Не желая отставать, Алимпия почти бегом припустила за парнем, перескакивая мелкие лужицы зелеными сапожками. Так и врезалась с разбега в его широкую спину. Аромат апельсиновых корок от черной тужурки защекотал нос.
– Ап-чхи, – не удержалась, чихнула от души так, что на соседней улице собаки забрехали.
– Ого, будь здорова! Коли так хворь выгонять – болезни не видать, – подивился Егор. – Вроде как пришли. Глянь, что на столбу написано?
Придерживая на затылке новомодную шляпку-клош, девушка подняла голову на массивную колонну входного портика. Частые мокрые крапинки осыпали щеки.
– «Городская психиатрическая лечебница доктора психиатрических наук Генриха Кроненберга», – бойко прочитала вывеску. – Мы рады всем!
– Что?! Так и написано?
– Ну, да… так и написано: «Городская пси…»
– Да не про то спрашиваю, – досадливо перебил Егор, – а то, что «рады всем»…
Девушка лишь задорно рассмеялась, ступая на широкую ступеньку. Обернулась:
– Ты идешь?
Приложив палец к губам, Егор осторожно отступил назад, двинулся за угол четырехэтажного