Я предполагал, что скорый побег и обрыв концов будет полезен, но недостаточно в это верил. Теперь дрожащий голос моего друга, обычно серьезный, подтверждал эти догадки. И укрепил веру. Не свали бы я вчера, утром нашли бы мое тело с пробитой головой. Или выбили мной армированное, панорамное окно, подстроив все как суицид. А кто потом задумается, как сильно можно ненавидеть себя, чтоб вынести бронебойное стекло вместо грязной ванны и вскрытыми венами.
«Справедливо. Дело говоришь, сладкий. Есть идеи?» Я прервал гнетущее молчание. Я не знаю, что мне делать.
«Лучшая идея это сидеть тихо и не выпендриваться. Не контактируй со знакомыми. Я все проверну как попытку покушения, но нужно время. Нужно, чтоб голубые погоны забили на дело, как это часто бывает. Это сигнал к тому, что они связаны и налетчиками или ими прикормлены. Я узнаю пару имен и взорву информационную бомбу. Нужно время.»
«Действуй. Спасибо тебе большое.»
«Пока не за что.»
После стимуляторов организм истощается сильнее, чем после ночной оргии или недельного запоя. Он отдал кучу энергии и стремится получить ее обратно, выливая это в желание только лежать и проклинать себя за веселое время. Кожа, кажется, вывернуть наизнанку. Мышцы оголены, как и нервы, простое прикосновение отзовётся сильнейшей болью, переходящей в истерику. Но лежать в приступе жалости к себе можно сколько угодно долго, пока энергия не свалился на голову, посланная богом. Правда, последнее время его подачки и работоспособность нулевая, приходится горбатиться самим. Я пялился в деревянный потолок с единственной лампочкой, не имея возможности что – либо сделать. Меня ограбили, ворвавшись в самое сокровенное, пришлось там смерчем, запакостили мое милое жилище, пусть и безуспешно. Во всех смыслах, кроме эмоционального истощения.
Нет! Это все стимуляторы! Я сильный, я пойду через все, я летел всю ночь за «двести», чуть не размазался об дальнобоя, и не собираюсь тут сдохнуть от истощения.
Встал и оглядел комнату, где находился последнее время. А сколько я проспал, интересно? Единственная, широкая кровать. Нет даже часов, но есть окно, скрытое за плотными шторами. Одернул их и удивился. Стояли сумерки, либо предрассветные, либо вечерние. Я открыл окно, выпуская свежий, соленый воздух и теплоту лета внутрь, в спертое лежбище. За окном приезжали машины, и их гул сдавил виски, словно пресс. Я извлек из кармана пачку сигарет и прикурил.
Очень хорошо, что я в целости и сохранности добрался сюда, но нужно выбираться на улицы. Пообщаться с людьми, чтоб не одичать. Найти себе квартирку или вписаться к кому-нибудь. Торчать в этой дыре становилось мучительней с каждой секундой, под тяжестью мыслей. Надо проветриться за рулем, перекусить и заправить Винса. Действовать по ситуации. Я потянулся, хрустя суставами. Некоторые свято верят, что от подобного суставы страдают, и так