– Есть еще один парень, Кирилл. Он такой идиот, но иногда он меня привлекает, – Констанция вспомнила, как недавно он горячо чмокнул ее в губы при встречи.
– Тем, что он идиот?
– Скорее да, чем нет. В нем что-то есть, какая-то доля харизмы. В него бы ты точно влюбилась.
– Не думаю.
– Странно, но мне кажется, что я буду скучать по ним, по учителю, – у Констанции тут же появилась перед глазами картинка, как она по пути в художественную школу тренирует свою идеальную модельную походку, а по возвращении беседует о высоком с Завьяловым.
– Между прочим, нам в школе дали задание нарисовать с тобой плакат. Ты ведь поможешь мне?
– Конечно, – Констанция обняла сестренку. – Но только с одним условием.
– С каким же? – довольная Ева стала кружиться юлой.
– Мы нарисуем как можно безобразнее, чтобы от нас наконец отстали и более не давали эту грязную работу, пусть поручают подобное Валерии.
– По рукам.
– Почему люди никогда не говорят, что чувствуют? – однажды спросила Ева у сестры.
– Это очевидно, чтобы потом не было так больно.
– Иногда мне кажется, что я некрасива, одинока, да и лучших подруг у меня нет.
– Не водись ты с этими дурами. У тебя есть море мальчишек и я. Подруг не бывает, Ева. И ты очень красива, – Констанция утешала сестру.
– Неправда! Иногда мне даже нечего надеть.
– Что ты несешь? – голос Константы повысился. – Один мой знакомый даже однажды спросил у меня, нужна ли смелость, чтобы одеваться так, как моя сестра, как ты.
– А что ответила ты? – Еву это заинтересовало.
– Что она нужна даже для того, чтобы проснуться.
– Хм, что ж, красивая ложь всегда выигрышнее смотрится горькой правды, – тускло пролепетала Ева.
– Ты мне надоела своим нытьем! – Констанция вышла из себя. – Сегодня праздник, а ты ведешь себя отвратительно, как настоящий флегматик.
– Прости, мне это свойственно по праздникам, хандрить, – и Ева поплелась в свою комнату.
– И куда ты уходишь?
– Стих хочу написать.
Констанция в последнее время плохо понимала Еву, но ей порой удавалось чувствовать то же, что и она. Началась наконец их переходная стадия, они превращались в настоящих девушек. Ева все более уходила в себя, разбираясь в своих чувствах, выбрасывая их на бумагу, Констанция же наоборот, установила железные двери, закрывающие ее от реальности и эмоций. Потихоньку их прежние друзья уходили на второй план, а на переднем оставались лишь они вдвоем, такие разные, но неотрывные, как лист из книги, по обе стороны которого две совершенно различные страницы.
Ева подалась в биологию, участвовала в городских олимпиадах, но только для того, чтобы наладить отношения с учителем. Ее оценки падали, и Констанция предложила ей отличную идею с этим предметом. И все вышло более, чем прекрасно: Ева стала любимицей учителя, вместо троек она стала получать пятерки не понятно за что, а