Агнес в бежевом платье сидела под зонтиком и что-то читала.
– Что читаете, мадемуазель? – к ней подбежал Джасмин.
– Какие-то стихи, – девушка показала на желтоватые исписанные листы.
– Кто автор?
– Я не знаю, тут не указано. Такой странный стиль, я прежде не встречала, вот послушай:
«Пряности вдохнув отчаяния,
Скупо убедившись в пустоте,
Ты нальешь в бокал раскаяние
И отдашься, несомненно, наготе»
Внутри Джасмина что-то екнуло, он испуганно уставился в одну точку в лесу.
«И прильнет к тебе извечная потребность,
В кой нуждается любой, и даже Бог:
Спрос любви… Как глупо, вот нелепость!
Не совсем удачный мой пролог»
– Джасмин, что с тобой?
– Откуда у тебя это?
– Мне Магдалена дала почитать, когда были в доме.
Вот чертовка, эта Магда, – подумал парень, – залезла в мою комнату и нагло похитила такие отвратительные записи. Ну почему она не могла забрать что-то подостойнее этого?
– Джас, расскажи мне, что такое? – Агнес уставилась своими синими подсвеченными солнцем алмазами на приятеля.
«Никогда не доверяйте глазам: они могут очаровать», – вспомнились тут же слова Стефано парню.
– Тяжело понять сумасшедшего, наверное, нужно быть гением.
– Но я то знаю, что все гении и есть сумасшедшие.
– Именно, – Джасмин как-то странно и почти неприлично уставился на девушку. – Ты никогда не замечала, как тысячи мыслей проносятся в твоей голове, а ты выбираешь самую неброскую, всегда невпопад и некстати, едва лишенную смысла?
– Порой. Особенно в отрочестве, когда я была несколько отверженной девочкой.
– В подростковом возрасте человеку необходимо быть отверженным. Ты ценишь каждый миг, шорох, твое зрение улучшается… созерцание одиночества необходимо.
Прошелестел ветер и позволил листве завибрировать, пропуская теплые лучи такой долгожданной и редкой в этих краях звезды. Волосы Агнес зашевелились, словно живые, и заблестели медью.
– Агнес, Вам так идет солнце.
– Вам кажется, Джасмин.
– Нет, я восхищен, каждым присутствующим, и от всего в забвении. Взгляните на этих незнакомых, видимо, только нам двоим, людей. Говорят, что настоящую сущность человека мы сможем пронаблюдать в случайностях.
– Ваш друг считает иначе.
– Неужели Стефано поспорит со мной?
– Он уже продемонстрировал это своей выходкой в доме часом раннее.
– Ах, Вы про это… Да, он специфическая личность. Стеф, как хорошее вино. Без него спокойно можно прожить, но с ним ужин всегда будет вкуснее.
– Не поспоришь.
– И с одним он точно согласится: лишь естественная красота является апогеей уникальности и совершенства.
– Мне тоже нравится наблюдать за людьми, они восхитительны, когда уверены, что на них