Так и сказала.
Он говорит, не положено врачам с пациентами, вот при выписке, так и быть, обнимемся. Хохочет тож, пошел медсестрам шептать. Конечно, стыдно! Если не взаправду – все стыдно. Понимаю. Бедняжечка мой, зовут его как-то вроде «Петр Вадимович», ваще не Сергей. Да ладно. В понедельник обещали выписать, вот и обнимемся. И то хлеб.
Чот я много о хлебе. Лежит тут, сероватый такой, а я черно-черный люблю, такой, темно-темно-коричневый дочерна. Мне Карни таскала от маман, та пекла – вкуснотень ох… нская!
Все больше вспоминаю, хорошо как…
Суббота!
За выхи много вспомню, поди.
А в понедельник – домой, интересно, какой он – дом? Мой ли… Непонятно! Ладно, хоть, маман.
Это важно!
Как мы говорили детям: «это важно!» Были фразы, которые мы прям заучивали, чтоб потом работать с детьми в сотах. Сами-то мы гнездовались… но ты не поймешь, если не расскажу.
Кароч, у нас в мире нет животных. Ну, как нет – домашние-то есть, те, за которыми люди сами ухаживать научились, а дичь взяла и вымерла как-то с годами. Причем мы годы не считаем, поэтому непонятно, когда вымерла. Не при мне-то уж точно. Поэтому я и ох… ла от мухи здешней. Выглянула на улицу – птички!!! Утром как проснулась – поют, щебечут, что в нашем маге, но – вживую, наяву! Оп… неть прям.
А мы назвали в честь умерших животных всякое, например – дома: есть гнезда, есть соты, есть берлоги загородные, норы еще. Вот обычно мы живем в гнездах, то есть, по-вашему – в квартирах. Соты – это что-то типа общаг, такие страшные коммуналки для бедноты. Беднотой у нас становятся не те, кто не может денег заработать (и нет денег у нас, тока жетоны если, и то это у детишек, у взрослых – больше виртуальные), а просто… выбирают. Выбор такой: жить в общаге, понимаешь? Есть более общественные люди, есть – менее. Я так вообще индивидуалист. Интро, по-вашему. Хотя не, я – типичный экстра, но почему-то мне нравится жить одной. Не знаю, что со мной не так. Все так, наверное, просто это – я. Ялька, Элька, Яэлька, Ялик, Элли – как хошь называй, тока не Юлькой, плиз. Хотя и ей можешь. Я привыкну, наверное.
Привыкну.
Я – адаптивная! Про меня так говорили психологи еще в универе: в соту меня посади, в берлогу – всезде оклемаюсь. Везде мне интересно и забавно, а играть я люблю! Очень. Я играю в жизнь. Вот и доигралась… Но мой Сержик со мной, и это – важно.
Это важно!
Пойду, пописаю; где, бл… ть, мои мочизбургеры?! – хотя ходить, говорят, полезно после этой пытки.
* * *
Повстречалась с Вадимычем, сделала выпад, руки раскрыв, как будто обнимать лезу – он дернулся в стену, головой покачал – посмеялись. Хорошо! Очень хорошо смеется.
И мне