После такой боли, какую я испытала, все прикольно!
Только по Гео скучаю. И еще… остальным. Пауль под напалмом там был, а вдруг он тож здесь?! Надеюсь… И Карен, моя лапочка!
А дневник начала вести для того, чтобы не забыть, чтобы рассказать будущей себе, какую жизнь я вела в прошлом. Смешно – в прошлом! В моем прошлом я жила в мире, который вот точно наступил после этого средневековья вонючего. Прямо вот очнулась после всей этой пытки – и затребовала телеф. Мне и выдали допотопщину. Но спасибо и на этом! Прикинь, прикииинь, Ялька, здесь даже текст не пишется. Точнее, пишется чо-то, но перевирается страшно, один мат выходит.
Кстаааати! Матом здесь не принято!
Я ох…
То есть о… фигела? Очень удивилась, кароч. Средневековье, бл… Придется привыкать без матерного дискурса, который реабилитирован уже давным-давно – у нас-то. Как и разговорная речь на письме. Я ж разговариваю, а он пишет.
Или должен…
Ну, разберусь как-нибудь. Не все же сразу! Пеленки, сиськи, блямбу из морозилки на живот класть, интернет смотреть – много дел. Я напишу. Напишу. Сержик должен знать своего папу. «Любимогооооо!» – самого любимого из моих любимых. А еще здесь и полиамория – нонсенс, я читала. Начиталась инета здешнего, мрак и жесть. А я совсем-совсем не историк, ни по образованию, ни по сознанию… Даже жаль меня. Буду фильмы смотреть, про войну, которые не сохранились у нас. Поплакать я люблю!
* * *
Кароч, я – Я. Ну, зовут меня так: Ялька, или Яэль, как на обетованной всех «явреев» зовут. Хоть я не там живу, но паспорт-то тамошний, даркон называется: дерех – дорога, а даркон – это такая книжица, с которой в любую дорогу можно. Или не книжица, виртуально тоже можно, по морде лица проверят, но я люблю с книжицей. Маман как увидела, ох.. удивилась очень, в общем.
Бл.., надо синонимами подзаняться.
Черт.
Йоптыть.
Ой! – хотя завуалированный мат типа «блинов» и «ёпрстов» на ура идет. Тем не менее, матушка мне сказала, что звучу по-деревенски. А пох, ответила я ей тогда. Пох, пох! Болело все страшно – я и материлась, а она внимания не обращала. Только потом полунамеками сообщила, что я как-то исправиться должна, если в обществе собираюсь жить. Спросила ее, а где я раньше жила. Хрюкнула. Ладно, узнаю!
И вот.
Зовусь я Яэлька, Елька, но никак не Юлька – кстати, маман мне записон накатала, я увидела эту букву «Ю» и мне стало очень, очень весело, потому что раньше показалось «Иулька». Мне девятнадцать – и там было столько, и тут, как в карте, мной ненадолго с медицинского поста экспроприированной, записано.
У меня карие глаза – небольшие, но считается, что выразительные, Гео их вишнями называл! – карие же волосы, шотенистые, были черные в детстве, но со временем выгорели. Они вьются немного. Когда жарко, или когда дождик моросит, очень вьются. И тогда я прехорошенькая, сама бы себя съела. Растанцовываюсь в эти моменты, искрю… Светодиоды сиреневый меняют на оранжевый. Я их даже снимаю иногда – так мне нравится сиреневый, и терпеть не могу отдавать